— Действительно, нагло и глупо. Не ожидал от купцов-выжиг такого идиотизма. Считал, что Нидерланды управляются очень умными людьми.
— Бог его знает, сколько у них ума, но жадности наверняка намного больше. Да и сколько мы пленных не спрашивали, ни одной ниточки к властям не обнаружили. Дело было так, значит, англы и голландцы, привёзли в Египет свинец, серебро, ружейные стволы и сукно. Сам знаешь, что по Средиземному морю, они толпами ходят, магрибцев боятся, хоть испанский король исламских пиратов и проредил. Как раз заканчивали купцы загружаться зерном, хлопком, шерстью и пряностями, когда в Александрию прибыла греческая фелюка с послами из Стамбула, которые пообещали тройную плату — по сравнению с Амстердамом — за зерно.
— Да они за такую прибыль верёвку для собственного повешения продадут! — стукнул кулаком по собственной ладони Аркадий.
Иван покрутил головой и улыбнулся.
— Ох, умеешь ты припечатать. Да уж, купцы — они такие. Только даже самые жадные в мире голландские торгаши не все соблазнились. Более двух третей предпочло вернуться в Роттердам.
— Наверное, не тем их корабли загружены были, шерстью, селитрой, хлопком, а не зерном. Не может купец отказаться от такой прибыли, в ловушку заведомую полезет, к медведю в пасть сам руку засунет.
— Хм… а ты знаешь, ведь и, правда, мне говорили, что они из Александрии не сразу отплыли, перегружались, менялись грузом.
— А я о чём! Хотя, конечно, часть судов управлялась приказчиками, не имеющими таких прав, перенаправлять груз в другое место, те пошли к себе. Впрочем, хрен с ними, теми купцами, что дальше случилось?
— Трясило приказал выстроить наши корабли параллельно ихним, где-то в полуверсте и палить по корпусам из трёхфунтовых пукалок.
— Так уж и пукалок? — обиделся за своё детище Москаль-чародей. — Против купцов-то трёхдюймовка вполне пригодный калибр. Это же не ядро, а снаряд! Он взрывается, причём, неслабо. Внутри-то взрывчатка, а не порох.
— Вот если бы они все при попадании взрывались, то да, щепки от голландцев знатно летели, да больше половины просто малюсенькие дырочки в бортах пробивали, в мешках застревали. Все корабли издырявили, часть мешков с зерном подмочили да посекли. И маловат-то калибр против кораблей.
Васюринский с видимым наслаждением несколько раз затянулся дымом из трубки, а его собеседник пережил прилив злости на самого себя.
«Это же надо было один в один повторить промах подготовления эскадры Рожественского! Из-за опасности взрыва снаряда в стволе, сделали взрыватели тугими. На испытаниях не взрывалось менее десяти процентов, а в бою больше половины стукнули по вражеским бортам почти безобидными болванками».