Будучи одним из доверенных лиц очень важной политической фигуры, Ежи Ковальский много знал, а ещё о большем догадывался. В том числе и о том, чего знать не мог. Мысленно посомневавшись, Иван решил отпустить и его, а не тащить с собой в Гданьск и не отправлять с зерном на Русь. Недавно оскорблённый ясновельможным паном Станиславом, Ежи охотно пошёл на сотрудничество с казацкой разведкой. За что и получил сразу немаленький гонорар — вопреки обыкновению для походов на врага, у Сирка имелась при себе большая сумма в золоте. Поэтому допрос затянулся дольше погрузочно-разгрузочных работ.
Наказной атаман отпустил пленных, преодолев соблазн отправить их вместе с зерном на Русь — рабочих рук там по-прежнему сильно не хватало. Хлопы отправились домой, через полстраны пешком, с сомнительными шансами дойти. На казацкую походную одежду в Польше болезненно реагировали слишком многие, порядка, опять-таки — на землях, через которые им предстояло идти — не было совсем. Шведы контролировали только города и селения на основных дорогах, вокруг же царило голое право силы, зачастую — с лютейшим произволом. От которого, впрочем, хвалёный шведский порядок отличить было мудрено. Совсем не случайно их прозвали «беловолосыми гуннами», да и религиозная рознь раздирала Польшу всё более жестоко, по «живому». Протестантская армия не могла не вести себя в католической стране иначе, как войско оккупантов. Шляхтичи, не без труда раздобыв лошадей, рванули в Силезию, докладывать Любомирскому о неприятностях. У пятерых конных и оружных всадников, шансов это сделать имелось куда больше, чем у двух с небольшим десятков хлопов добраться до родных селений.
Сирко — не имея на это полномочий — пригрозил, что если Коронный гетман не поспешит с началом изгнания шведских оккупантов с земли Ойчизны, то весь мир узнает об участии пахолков ясновельможного пана в атаке на Хлебный остров. Нешуточная угроза. Шведы могли по такому поводу не только реквизировать всю его собственность в пределах зоны оккупации, но показательно разрушить все имения рода. Не менее важным обстоятельством было то, что другие магнаты обиделись бы за ужесточение хлебной торговли, существенно ослабив его позиции при дворе. Возросшая при этом популярность среди патриотов вряд ли компенсировала бы убытки. Мнением плебса и нищих шляхтичей пан Станислав привык пренебрегать, а польские патриоты, почему-то, практически поголовно принадлежали к этим слоям населения. Впрочем, благодаря отвлечению большей части армии королевы Кристины на войну с казаками, условия для отвоевания своих земель, изгнания шведов хотя бы с юга и центральной части Польши создались весьма благоприятные.