Став хозяином положения, он проявлял его до конца. В его обществе и под его охраной молодые супруги совершили свое свадебное путешествие. Г-н де Бокенкур не отставал от них ни на шаг, вмешавшись сразу, окончательно и прочно в их новую жизнь, со всеми интимными сторонами ее, вплоть до обыкновения входить в любую минуту в их комнату и спать по соседству с ними, можно сказать, при открытых дверях. Молодая женщина, увлеченная новизной своего замужнего положения, даже не заметила такого вторжения третьего лица. Г-н де Бокенкур торжествовал.
По возвращении из путешествия они поселились вместе в особняке на Анри Мартен, Г-н де Бокенкур купил его и меблировал за счет юной четы. Он выделил в нем для себя отдельное помещение и столовался вместе с ними. Кстати, всем хозяйством руководил лично он. Молодая г-жа де Бокенкур находила весьма приятным хозяйничанье своего деверя. Мало-помалу он распространил его на все, управляя всеми делами семьи.
Молодая женщина даже примирилась с его языком и манерами. Папаша Дюруссо, сукнодел, выражался подчас весьма свободно, чтобы не сказать более, поэтому его дочь видела в поведение и речах г-на де Бокенкура отцовскую грубость. Такое сходство стало причиной ее любви к деверю, который обращался с ней весело и просто, и потому перед ним тоже не стеснялась.
В течение четырех лет все шло хорошо. За это время г-н Дюруссо умер. Оставленное им наследство оказалось значительным. Г-н де Бокенкур прибрал и его к рукам. Луи де Бокенкур разделял удовлетворение своего брата. Его виды не шли дальше наслаждения, которое ему доставляло тело его жены. Г-н де Бокенкур в свою очередь продолжал заботу о брате и о всех делах семьи. Каждый день он регулярно наведывался на кухню, прохаживался, приподнимал крышки кастрюль и наклонял над печью свое широкое красное лицо, как если бы в нем возродился дар к первоначальному ремеслу деда его Базуша, повара графа Прованского.
Однажды, возвратясь с кухни, г-н де Бокенкур узнал, что привезли домой его брата, который почувствовал себя плохо на улице. Поспешно вызвали врача. У Луи де Бокенкура заболело горло. К вечеру обнаружилась сильнейшая лихорадка. Пять дней спустя он умер. Отчаянию г-жи де Бокенкур не было предела, и в продолжение трех лет она никому не показывалась. Ей тогда исполнилось двадцать пять лет. Она прожила замужем четыре года. Когда она снова появилась в свете, то выглядела по-прежнему красивой, пухлой и свежей, но ее веки, бывшие всегда чувствительными, теперь немного покраснели.
Во время своего заточения она увлеклась изображением цветов и плодов, сделав подобное занятие для себя основным. Г-жа де Бокенкур проводила большую часть своего времени в мастерской, которую она себе построила, перед каким-нибудь искусно подобранным букетом, упорно стараясь воспроизвести его блеск и природное совершенство.