Навстречу Качалину спешил взволнованный бортмеханик Володя. Когда он гневался, огромный кадык на тонкой мальчишеской шее просто ходуном ходил, а слова с трудом продирались из осипшего горла. В то утро, увидев парня, Качалин сразу догадался, что на стоянке за время его короткого отсутствия что-то случилось. Он не любил ЧП накануне вылета.
— Ну, в чем дело, выкладывай, — поторопил Антон механика, выпучившего зенки, как вытащенная на берег рыба. — Опять проблемы с горючкой? — Качалин знал, что уже несколько раз им пытались залить в баки некондиционное топливо, на что Володя реагировал отчаянными гневными всплесками.
— Да нет, горючка в норме, — отмахнулся Володя, и лицо его приняло скорбное выражение, будто он только что узнал о кончине близкого друга. — Там другое…
— Да телись ты наконец! — рассердился, не выдержав, Качалин.
— Короче, командир, пока тебя не было, у нас один бабец объявился, прямо террористка какая-то! Прет буром, машет перед мордой бумаженцией с печатью, толмачит, что полетит с нами. Я не пускал, конечно, стоял насмерть, но она уже врукопашную лезет, как приговоренная, зараза!
— Кто такая? — нахмурился Качалин.
— Ничего из себя, аккуратненькая, но не в моем вкусе. Ты знаешь, командир, у меня с английским пока туговато, но я понял, что она журналистка. Я видел видеокамеру и кой-какие манатки. Эта дурочка доказывает, мол, позарез в джунгли надо. Я ей пытался втолковать, что, будь у нас запас веса, мы бы лучше лишний мешок муки бросили. Но она упертая, орет: «Зови капитана!» Да вон она, легка на помине, зараза! Ишь, распустила паруса… — Володя обиженно засопел и отвернулся от приближающейся возмутительницы спокойствия, предоставив командиру самому уладить щекотливую ситуацию.
Командиру совсем не хотелось объясняться с посторонним человеком, не имеющим отношения к их полетному заданию, но раз уж настырная журналистка спешила к ним, Качалин повернулся в сторону, указанную Володей.
До незнакомки оставалось шагов пять. Сказать, что она сразу поразила Антона своим видом — значит — солгать. Ничего примечательного в ней не было. Тоненькая (все они нынче на диетах помешались), среднего роста (явно не играла за баскетбольную команду университета), в потрепанных джинсах, больше пригодных для работы в автомастерской, но зато в ослепительной белизны блузке, под которой четко угадывались горячие вулканчики. За спиной у журналистки, Володя не ошибся, болтались скромные, судя по объему сумки, вещички и свисала зачехленная профессиональная видеокамера на ремне. «Чего ей дома-то не сидится? — без всякого раздражения подумал Качалин. — Растила бы детей, мужу обеды варила, упрямица».