— Я приму это во внимание, — аккуратно ответила Джина. — Но в данный момент у меня нет никаких планов относительно продажи. Кроме того, я все держу в полном секрете.
Барбара посмотрела на свою собеседницу, словно сомневалась в серьезности того, что та говорит. Лицо Джины оставалось спокойным и приветливым.
— Но ты же понимаешь, что не можешь оставить ее себе? — заметила мисс Лэнг недовольно. — Ты ведь даже не знаешь, что такое «дрот-мастер».
Джина приняла удар:
— Мои овцы все чисто британской породы.
Барбара прищурилась:
— А ты умнее, чем я думала. Но не следует говорить так высокомерно. Ты даже не имеешь представления о преимуществах скрещивания различных пород, например «брахман» и «британской».
«Пощадите меня», — подумала Джина.
— Почему они прекрасно себя чувствуют там, где «британцы» погибают?
Барбара смягчила тон, но Джина ее уже не слышала. Она спустилась на землю, только когда Барбара произнесла:
— В любом случае, если ты не возражаешь, я к тебе заеду как-нибудь утром на следующей неделе.
— О, пожалуйста, приезжай на утренний чай, — с живостью предложила Джина.
— Спасибо, приеду, — приняла приглашение Барбара, немного смягчившись.
Готовясь ко сну, Джина расчесывала волосы, когда в дверь постучали. В комнату вошла Кира с бокалом в руке в роскошном домашнем халате. Кира грустно улыбалась.
— Ты не против, если я расскажу тебе печальную историю? Жалостливую, но поучительную.
— Рассказывай. — Джина отошла в сторону и положила щетку для волос на туалетный столик.
— Благослови Господь твое маленькое славное сердечко! — прошептала Кира и прошла вглубь комнаты. — Я неугомонная, Боже, помоги мне, я неугомонная.
Они обе прекрасно знали, о чем Кира собиралась говорить. Гостья села в обитое желтым шелком кресло и вытянула шею, пытаясь разглядеть себя в зеркале.
— Какой приятный сюрприз! Я думала, что выгляжу намного хуже. — Кира рассмеялась. — Ты хорошая девушка, Джина. В наши дни это огромное достоинство. Увы! Не мое.
— Ты представляла меня этакой скучной девицей? — Джина опустилась в кресло напротив Киры.
— Не глупи, дорогая, я тебе в матери гожусь. — Женщина вертела в руках бокал.
— Слишком молодая для меня мамаша!
— Пожалуй, да. Я тоже была молодой. Дорогой папа испортил меня своей любовью, деньгами и бесконечным потаканием. Мать, бедняжка, не смела ему перечить. И все-таки она нас обоих по-своему любила. — Кира вдруг побледнела, вся ее живость куда-то исчезла. — Любовь бывает такая разная, — с чувством произнесла она. — Должны быть свои названия для всех этих разновидностей.
— Нет, я так не думаю. Мне нравится это слово.