— Пожалуйста, не бейте его больше, — судорожно выдохнула она. — Достаточно. Кроме того, он зальет кровью ковер.
На секунду Брандт повернул голову:
— Не вмешивайся в мужские дела, Джина.
В глазах его все еще горела ярость и злоба. Даффи лежал, не двигаясь. Брандт схватил его и резким движением поставил на ноги.
— Это за леди. Если через десять минут ты не уберешься с этой фермы, я добавлю уже от себя. Возьми лошадь. Мне наплевать, даже если тебе придется скакать верхом всю ночь напролет, убирайся немедленно. Твои вещи пришлют тебе в город.
Кровь текла по лицу Даффи, которое было совершенно белым от бессилия и ненависти. Он медленно поднялся, голова его тряслась. Ненависть закипала в нем, душила все остальные чувства. Они все трое стояли рядом, так близко: он сам, Брандт и эта сучка — юная леди. Ничего, он подождет, будет терпеливым, дождется своего часа и напомнит им о себе. Он возьмет реванш!
Сайрус Брандт последовал за ним, свистом подозвал Бодаллу, свою большую чистокровную восточноевропейскую овчарку. Собака выпрыгнула из джипа и подбежала к веранде. Сайрус давал ей команды, показывая на Джину. Собака сидела, настороженно внимая голосу своего хозяина.
Брандт обернулся к девушке:
— Бодалла будет рядом, пока я не вернусь. Вместе с румянцем к Джине вернулись силы.
— Я уже большая. И мне не будет одиноко.
В его взгляде мелькнула презрительная усмешка, Джина отвернулась, прошла в столовую, собирая на ходу растрепавшиеся волосы, открыла бутылку бренди, которую старый Рафф всегда держал в запасе. Руки дрожали, пришлось выпить залпом. Почувствовав вкус спиртного, она слегка поморщилась. Девушка ощущала себя разбитой и больной. Через пару минут дрожь утихла, и она вышла на веранду, подставляя лицо ветру.
Спустя несколько минут вернулся Брандт и, отослав овчарку к джипу, подошел к Джине. Выражение его глаз переменилось.
— Все, он уехал. Давно уже ему следовало это сделать! Скажи-ка мне, маленькая упрямая идиотка, разве я не предостерегал тебя от этой распутной свиньи? Что он здесь вообще делал? Теперь-то ты понимаешь, что давно пора было его выгнать?
Джина вздохнула:
— Почему вы оскорбляете меня? — Она старалась говорить как можно спокойнее, но явно проигрывала битву. — На меня напали. Но, Господи, вы так сильно избили его! Еще немного, и он бы потерял сознание…
Он не отступал от своего:
— Да что это с тобой, ты, истеричная маленькая дурочка? Ты что, хотела, чтобы тебя изнасиловали?
Джина едва не задыхалась. Она замахнулась, как будто хотела ударить его, но смогла только сказать: