— Какие отвратительные вещи вы мне говорите!
В глазах ее блестели слезы испуга и злости, готовые хлынуть от любого его слова. Кроме того, продолжало свое действие бренди.
— Намного больше на земле хороших женщин, чем достойных их мужчин! — произнесла она осуждающе.
— Да, но ты разве не заметила, какие они слабоумные! — Лицо его переменилось, оно уже не было таким пугающим. — Мне жаль, Джина. Целомудренные женщины сейчас что-то вроде раритета в нашем непристойном мире. — Его голос стал тверже. — И Даффи, кстати, тоже так судит о женщинах. Ты что, не понимаешь, что играешь с огнем? Видимо, тебя жизнь вообще ничему не научила!
Джина потеряла самообладание:
— Да как вы смеете судить обо мне? Как вы смеете!
— Судить о тебе?! — Злобные огоньки загорелись в его глазах. — Послушай, моя хорошенькая дурочка, можешь представить мое состояние, когда я зашел сюда и увидел тебя, вырывающуюся из рук этого подонка? Удивительно, что я вообще не убил его.
— Замолчите! — хрипло закричала она. — Я отказываюсь продолжать этот бессовестный допрос!
— Но, маленькая мегера! Я собирался… — Две морщинки пролегли между его бровями.
Она вскинула голову и высокомерно вздернула подбородок:
— Давайте, расскажите, что вы хотели сделать.
Странные огоньки вспыхнули в его глазах. Он грубо прошептал:
— Черт возьми, Джина, ты и святого свернешь с пути истинного!
Он взял ее за плечи и прижал к себе. Она закрыла глаза, он взял ее на руки и отнес в гамак.
Теперь Джину не нужно было принуждать! В ее жизни наступил момент, когда она уступила природе. Он прикоснулся к ее лицу. Девушка потянулась к нему, губы ее раскрылись… Сайрус пробормотал что-то бессвязное и впился в нее губами. Реальность куда-то исчезла, остались только мужчина и ночь, ветер и вечные звезды.
Он отпустил ее мягкие губы, но продолжил ее целовать еще более страстно и нежно гладил ее шею, плечи. Джина не отдавала себе отчета в происходящем и страстно зашептала:
— Я люблю тебя… люблю… и мне плевать на все остальное!
Он весь напрягся, его голова, плечи, даже руки были напряжены.
— Ты сущий дьявол! — слова прозвучали тихо, но достаточно жестко.
Они привели Джину в чувство.
— Почему… почему… — она откинула длинные волосы с лица. — Пусти меня, я хочу встать!
Но его объятия стали крепче. Она не могла двигаться.
— Успокойся. Ты только что сказала, что любишь меня.
Его тон был таким решительным, что Джина нашла в себе силы не обращать внимания на то, что происходило в ее сердце.
— Вообще-то я солгала, — проговорила она, с трудом переводя дыхание. — Это все из-за бренди. Ведь ты мне даже не нравишься!