Организатор кампании Эйри Нив взял на себя ответственность за политику в Северной Ирландии и начал комплектовать персонал личных сотрудников Тэтчер и реорганизовывать штаб-квартиру партии на Смит-сквер, неподалеку от парламента. Здесь, в прямую противоположность осторожным переменам, произведенным ею в теневом кабинете, Тэтчер санкционировала массовые увольнения всех без разбора. Полетели председатель, помощник председателя, четыре заместителя председателя, казначей и руководитель службы исследований. Газета «Таймс», отнюдь не враг премьерам-консерваторам, назвала эту бойню «совершенно дурацким поступком». Влиятельные консервативные круги громко негодовали, но общественность не разделяла их негодования: опрос Гэллапа, проведенный сразу после ее нашумевших увольнений, показал, что тори вырвались вперед и опережают в популярности лейбористов на 4 процента, тогда как еще за месяц до этого лейбористы шли с опережением в 15 процентов.
Следующая задача, вставшая перед потенциальным премьер-министром, состояла в создании известного запаса международного доверия — одна мысль об этом внушала ей беспокойство. Ведь для нее фактически все иностранное являлось неизведанной областью. Она почти не бывала за границей. До замужества она никогда не покидала пределов Англии. В качестве члена парламента она совершила пятинедельное путешествие поездом и автобусом по Соединенным Штатам по гостевой программе, организованной правительством США, побывала в Ленинграде и на Багамах, где принимала участие в парламентской конференции, — и это все. Она никогда не служила — хотя бы на младшей должности — в министерстве иностранных дел, даже теневом.
Многие из ее политических помощников (почти все они учились в привилегированных частных школах, где изучение языка было обязательным) говорили на одном, двух, а то и на нескольких европейских языках. Тэтчер не говорила ни на одном. Если не считать нескольких французских фраз, выученных с пластинок, она не знала ни слова ни на каком другом языке. Сказать, что она не питала особого интереса ко всему, что лежало за пределами Великобритании, значит сказать слишком мало. За исключением поездок на партийные конференции, она практически безвыездно жила на юге Англии. В сущности, Шотландия и Северная Ирландия были ей так же незнакомы, как Греция или Египет. В глубине души она оставалась сторонницей «Малой Англии» с чрезвычайно узким кругозором. Эти пробелы в ее познаниях требовалось восполнить. В первый год она совершила десяток поездок по Англии и несколько за границу, побывав во Франции, Западной Германии, Люксембурге, Румынии, Канаде и Соединенных Штатах. Она столько ездила, что Гарольд Макмиллан сердито ворчал: «Было бы куда лучше, если бы она сидела себе дома в своем садике».