. Эта фраза стала неофициальным девизом ее правительства. Нападки на Тэтчер в парламенте усиливались, но это только поднимало ее боевой дух. Ей нравилось отбивать атаки, и она сама объясняла это так: «Чувствуешь приток адреналина в крови. Они всерьез нападают на меня, и я отвечаю ударом на удар, — рассказывала она. — Я стою там и думаю: «Ну, Мэгги! Давай! Полностью положись на себя. Никто не сможет тебе помочь». И мне это по нраву» {3}.
Твердость и неуступчивость Тэтчер вызывала одобрительные отклики в печати, но консерваторы — члены парламента, министры кабинета и простые избиратели — нервничали. Члены парламента — консерваторы получали мешки писем от своих избирателей, обвиняющих Тэтчер в чрезмерной жесткости и безжалостности. «Вздор, — сказала она в ответ на обвинение, что она лишена сострадания. — Это все равно как сиделка, которая ухаживает за больным. Какая сиделка лучше: та, что изливает на больного свое сочувствие и приговаривает: «Не беспокойтесь, голубчик. Лежите и не двигайтесь. Я позабочусь о вас», — или та, что говорит: «Ну-ка, давайте, встряхнитесь. Я знаю, что вчера вам сделали операцию. Вам пора уже спустить ноги с постели и сделать несколько шагов»? — Кто из них, по-вашему, лучшая сиделка?»
Тэтчер не сомневалась в том, какой ответ правильный, зато другие не были уверены в правильности ее диагноза и ставили под сомнение ее рецепты. Улицы заполнились демонстрациями протеста. Демонстранты скандировали: «Мэгги, Мэгги, Мэгги, — долой, долой, долой!» и несли плакаты с антиконсервативными лозунгами: «Спасем рабочие места; выставим вон тори!», а также «Пусть она убирается» и «Будем вместе бороться с ней». Опросы общественного мнения показывали, что лейбористскую партию со всеми ее трудностями и проблемами поддерживает на 13 процентов больше опрошенных, чем консервативную. Личный рейтинг Тэтчер упал до 31 процента. Ее собственные коллеги консерваторы начали шепотом поговаривать о перевороте. Кое-что из этих разговоров дошло до ее ушей, но она не дрогнула. «Колебаний у меня не было. Никаких, — вспоминала она впоследствии. — Я никогда не сомневалась в правильности нашей политики» {4}.
Из критического положения ее нечаянно вызволила лейбористская партия. Скованная в своих действиях двумя невыполнимыми программными положениями — обещанием выйти из ЕЭС и обязательством отказаться в одностороннем порядке от ядерного оружия, — партия была расколота. Когда же партия согласилась с предложением левых об учреждении коллегии выборщиков, в которой станут задавать тон воинствующие тред-юнионисты и радикалы-активисты, правые вышли из нее. Этот бунт назревал в течение десятка лет.