К концу первого года третьего срока полномочий Тэтчер практически не оставалось ни одного уголка английской жизни, по которому она не прошлась бы рыночной метлой. Кое-где положение улучшилось, но кое-где и обострилось, особенно в сфере культуры. В 1988 году директора Национальной галереи, Британского музея, галереи Тэйт, музея Виктории и Альберта и музея естественных наук обратились непосредственно к премьер-министру: их музеи — банкроты. Речь шла не о том, что не на что приобретать новые экспонаты; нечем было платить за текущий ремонт. Некоторые картины покрывали в музеях пластиковой пленкой, чтобы уберечь от протекавшего через потолок дождя. Галерее Тэйт необходимо было на такой ремонт более 40 миллионов долларов. Национальная галерея заявляла, что острая нехватка средств вынуждает ее «ежедневно рисковать» сохранностью находящихся там предметов искусства {7}. Тэтчер упиралась: у правительства нет лишних денег, музеи должны вводить плату за посещения, наладить сборы пожертвований или же продать часть своих коллекций. В Соединенных Штатах сборы пожертвований от частных лиц обеспечивают музеям и галереям большую часть их средств. В Англии же налоговая система не поощряет благотворительность, и поэтому стимулы в пользу пожертвований не столь велики.
Тэтчер могла бы в данном случае сделать какое-то исключение или же как-то стимулировать пожертвования со стороны частного сектора. Но она просто не видит и не понимает проблем культуры, и в этой области ее правительство проводило совершенно неправильную политику. Несмотря на все усилия Алфа и Беатрис в Грантеме и на ее собственные настояния, чтобы близнецов знакомили с культурой, Тэтчер никогда не интересовало искусство — ни изобразительное, ни исполнительское. Премьер-министр редко посещала музеи или спектакли, а когда и делала это, то отдавала предпочтение представлениям, пользующимся коммерческим успехом. Концерты и балеты мало ее интересовали, и хоть она и говорит, что любит оперу, бывает Тэтчер в ней крайне редко.
Деятели культуры склонны считать ее филистеркой. «Это правительство считает субсидии чем-то таким, что вынужденно бросается отрасли, которую надо было прикрыть еще десять лет тому назад, — говорит сэр Питер Холл, бывший директор Национального театра. — Мы пытались убедить его, что субсидии культуре — это капиталовложение в будущее, но оно не соглашается с этим. Оно считает, что культура — только для элиты. Это не так. Для элиты предназначаются лишь наивысшие достижения в области культуры, самые ее сливки. Но к тому же это правительство еще и считает, что на культуре оно дополнительных голосов не получит» {8}. Актер Питер Устинов высказывается столь же критически — как, впрочем, почти все деятели британской культуры: