До выборов британские тори имели в Европарламенте — обретающем все больший вес законодательном органе Европейского Сообщества — 45 мест, а лейбористы 32 из общего их числа в 518. После выборов эти цифры поменялись местами. Такой результат был наихудшим у консервативной партии за все время выборов в Европарламент, а кроме того, означал их первое серьезное поражение за время пребывания Тэтчер у власти. Легенда о ее непобедимости была поколеблена. Причем добились избрания именно те консерваторы, которые порвали с позицией премьер-министра и выступали за развитие ЕС и связей Англии с ним. «Вся ответственность за позорно плачевные результаты кампании» лежит на Тэтчер, заявил один из победивших консерваторов Питер Прайс {12}. Газета «Санди телеграф», обычно последовательно поддерживавшая премьер-министра, писала в редакционной статье, что, ассоциировав себя и консервативную партию с антиевропеизмом, Тэтчер совершила «грубейшую ошибку» {13}.
Тэтчер признала, что результаты выборов оказались «разочаровывающими», но охарактеризовала их как несущественные. Итоги голосования, заявила она, никак не повлияют на ее отношение к объединенной Европе. На следующей неделе двенадцать руководителей стран — членов ЕС встречались в Мадриде, и премьер-министр вновь высказывалась там со всей решительностью. Великобритания готова рассмотреть возможность более тесного «валютного сотрудничества», но полный «валютный союз» исключается. Вначале необходимо осуществить гораздо более «практичную и прагматическую» работу.
Франсуа Миттеран обвинил ее в попытке возродить «идеологические дебаты» по проблемам, которые ЕС решило давным-давно. «Францию не устраи вает весь этот туман», — заявил ее президент. Тэтчер отмела это предупреждение. Среди ведущих лидеров западноевропейских стран она более других уважает Миттерана, интеллект которого она оценивает высоко, но считает его ленивым. Меньше уважения вызывает у нее канцлер Западной Германии Гельмут Коль, по ее мнению, не столь интеллектуальный и политически слабый. Ни тот, ни другой не смогли поколебать ее позиций.
К тому же ей все более не нравилась эволюция Сообщества. Ее озабоченность возрастала по мере того, как ЕС смещалось влево, принимая все новые меры социалистического характера и наращивая масштабы бюрократического контроля, — а слова «социализм» и «бюрократия» она выплевывает как ругательства. Не для того Тэтчер все эти годы боролась в Англии с социализмом, с влиянием бюрократии и как-то пыталась привести британский дом в порядок, чтобы теперь кучка европейцев разрушила все, чего ей удалось достичь.