Джилл обогнала машину, которая еле ползла по ее ряду, а потом снова перестроилась на свою полосу.
— Я уверена, что Джек возражать не будет.
Ребекка задумчиво нахмурила брови.
— Мам?
— Да?
— Я Джеку нравлюсь?
Такой вопрос явился для Джилл полной неожиданностью. Бросив на дочку удивленный взгляд, она снова стала смотреть вперед.
— Очень, киска. А почему ты об этом спросила?
Несколько секунд Ребекка не отвечала, но потом, пожав плечами, объяснила:
— Он не пришел смотреть на наше представление.
Джилл крепко стиснула руль, вспоминая тот день: свой гнев и обиду Ребекки. Они уже собирались ехать на утренник подготовительной группы, в которую ходила Ребекка, когда Джек позвонил, чтобы предупредить их о том, что он не придет. Он сказал, что от него в последнюю минуту потребовали еще один обзор. Якобы ему позвонил редактор.
Дело было вовсе не в этом. Джилл ощутила в его голосе отчуждение.
Стена.
В эти недели, с тех пор как они с Джеком снова сблизились, «стена», как она мысленно называла это, то появлялась, то снова исчезала. То между ними все было просто прекрасно, настолько прекрасно, что у Джилл сердце переполнялось радостью и все ее надежды оживали. А потом вдруг снова воздвигалась стена, и, казалось, проще было бы пролезть через колючую проволоку под током, чем приблизиться к Джеку.
Это стало настолько предсказуемым, что Джилл уже знала, чего ожидать.
Протянув руку, она сжала тонкие детские пальчики.
— Он не мог. У него была срочная работа. Он же сказал тебе, что ему очень жаль.
Малышка вздернула вверх подбородок.
— А папочка бы обязательно смог придти.
Это было больно, как и то, о чем ей пришлось напомнить дочери:
— Но ведь Джек тебе не папа.
Снова остановившись перед светофором, Джилл посмотрела на дочь. У Ребекки дрожали губки и подозрительно блестели глаза. У Джилл в горле встал ком. Ей не хотелось, чтобы ее отношения с Джеком причинили ее девочке боль. Она обещала себе, что этого никогда не будет. А теперь она вдруг поняла, что это уже произошло. Когда Джилл сблизилась с Джеком, Ребекка оказалась втянутой в их отношения.
Прежде Джилл этого не осознавала. Но ведь после развода она ни с кем регулярно не встречалась. Позади нее просигналил какой-то нетерпеливый автомобилист, и, вздрогнув, она снова сосредоточилась на дороге. Зажегся зеленый свет, и можно было ехать.
— Мам?
— Да, киска?
— У меня две мамочки: ты и мама Джин.
Джилл подозревала, к чему ведет Ребекка, — но ей очень хотелось бы ошибиться. Она сделала глубокий вдох, готовясь отвечать на трудный вопрос.
— А два папочки бывают?