— Джилли?
Он снова прикоснулся к ее волосам, и она закусила губу.
— Ты ничего плохого не сказал и не сделал, Джек. Дело во мне.
— Я не понимаю.
Джилли повернулась и положила ладони ему на грудь и посмотрела ему в глаза. От него исходил жар. Под джемпером мощно билось его сердце.
Джилл посмотрела ему в глаза. Ее собственное сердце колотилось так сильно, что она боялась потерять сознание.
— Я хочу, чтобы мы любили друг друга. Я хочу, чтобы мы стали любовниками, — решительно произнесла она.
— Джилли! — Он резко втянул в себя воздух. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Что ты делаешь?
Понимает ли она это? Она заглянула в свое сердце — в свою душу. Самое страшное уже произошло. Защититься от любви к нему невозможно. Ее сердце уже давно принадлежит ему.
И уже давно ничто не казалось ей таким правильным, таким естественным.
— Да, — прошептала она, становясь на цыпочки и прижимаясь к нему. — Я хочу, чтобы мы стали любовниками. Ты против?
— Как ты можешь спрашивать? — Он обхватил ее лицо своими сильными ладонями. — Я так тебя хочу, что у меня дух захватывает. Я засыпаю с мыслями о тебе, представляя тебя рядом. И просыпаюсь с теми же ощущениями.
Она приподняла лицо навстречу ему.
— Тогда больше не заставляй меня ждать.
И он с радостью ей подчинился. Со стремительностью, рожденной долго сдерживаемой страстью, Джек приник к ее губам в долгом поцелуе. Их языки встретились и переплелись. Он погрузил пальцы в ее волосы, привлекая ее к себе.
Джилл пыталась представить себе, что принесет ей следующий час, где она окажется еще через неделю, — и поспешно прогнала эти мысли. Она так долго мечтала снова оказаться с ним! Так долго — кажется, целую вечность. И она не будет портить этой минуты тревогами, а завтра пусть будет что будет.
Он подхватил ее на руки и, на миг отстранившись от ее губ, пробормотал:
— Куда?
— Наверх, в мою спальню.
Джек быстро поднялся по лестнице, Джилл невольно удивилась, что он двигается так легко, неся ее на руках. В спальне было темно — она не открывала занавесок, чтобы не впускать в комнату солнце. Джек подошел к окну и рывком отдернул занавески. В комнату ворвался солнечный свет, теплый, ослепительно белый, и залил комнату и кровать. Затопил их обоих.
Джек отнес ее к незастеленной постели, и они упали на смятые простыни. Джек снова приник к ее губам в таком властном поцелуе, что у нее перехватило дыхание. Но она ответила на его поцелуй с не меньшим жаром, оплетая его язык своим. Они издавали негромкие страстные стоны, — стоны нетерпения, слишком долго не находившего удовлетворения желания.