Камилла в принципе не возражала против усталости. После трудного дня усталость была даже приятна, так как влекла за собой предвкушение отдыха души и тела. Она ничего не имела и против необходимости торчать за банкетным столом в ресторане «Голден Стар», дурея от спичей, один за другим вонзающихся в уши.
Но вот против чего она возражала, так это против ладони своего спутника, которая гладила ее бедро под прикрытием льняной скатерти. Мужчины так предсказуемы!
Она подняла свой бокал и, подвинувшись на стуле, склонилась к его уху.
— Долтон!
Его пальцы крепче сжали ее ногу.
— М-м-м?
— Если ты сейчас же не уберешь свою блудливую руку — слышишь, сейчас же! — я всажу в нее, очень-очень глубоко, вот эту десертную вилку. Будет ужасно больно, Долтон. — Она откинулась и начала потягивать вино, вызывающе улыбаясь своему спутнику. — Ты с месяц не сможешь играть в теннис.
Долтон Норрис, привлекательный холостяк, строгий прокурор, почетный гость ежегодных банкетов, которые устраивала ассоциация городских адвокатов, умел обращаться с женщинами. Однако с Камиллой ему не везло — вот уже несколько месяцев он безуспешно пытался ее обольстить.
— Милли… — выдохнул он, одарив ее своей самой очаровательной, самой изощренной улыбкой. — Мы уже так близки! Почему бы нам не пойти ко мне? Можно было бы… — и он прошептал ей нечто неопределенное, изобретательное и вряд ли возможное физически.
Камиллу избавил от необходимости отвечать — а Долтона от небольшого хирургического вмешательства — сигнал ее вызывного устройства. Она встала, наклонила голову.
— Прошу прощения. Это меня.
Она шла между столиками, слегка покачивая стройными бедрами. Красивое изящное тело в пурпурном платье с обнаженной спиной приковывало к себе взгляды сидящих мужчин.
С беззаботным видом Камилла вышла из бального зала в коридор и подошла к телефону. Открыв вечернюю сумочку, в которой находилась пудреница, помада, удостоверение личности, небольшая наличность на всякий случай и девятимиллиметровый пистолет, она выудила двадцатипятицентовую монету и набрала номер.
— Это Паркер.
Слушая, она отбросила назад гриву огненно-рыжих волос. Ее желто-карие глаза сузились.
— Хорошо, иду.
Камилла повесила трубку, обернулась и увидела спешащего к ней Долтона Норриса. Симпатичный мужчина, беспристрастно оценила она. Хорошие внешние данные. Жаль, что внутри так пусто.
— Извини, Дол. Мне надо идти.
Тот раздраженно нахмурился. Дома его ждала бутылка «Наполеона», груда яблоневых поленьев в камине и стопка белых сатиновых простыней.
— Ну в самом деле, Милли, неужели больше никто не может принять вызов?