И здесь советскому кино есть чем гордиться — накоплен по-истине великолепный творческий опыт, кладовая, из которой можно черпать без конца.
В 20-е годы советское кино, смело выйдя на международный экран, поразило мир классовой ясностью своих позиций, силой и новизной кинематографической формы. У нас учились, по нашим шагам сверяло шаг мировое кино.
Нашей советской кинематографией в ходе ее поступательного развития были выработаны устойчивые жанры: киноэпопея, исторический фильм, биографический фильм, киноповесть, приключенческий фильм, кинороман, бытовая комедия, музыкальная кинокомедия и др. Спору нет, границы этих жанров достаточно пластичны, взаимовлияние и взаимообогащение жанров просто необходимо. Но жанр есть жанр, и, когда теперь некоторые режиссеры и сценаристы, некритично восприняв итальянский неореализм и французскую новую волну, апокалиптическую символику Бергмана и социальный пессимизм Феллини и многое, многое другое, моды ради «забывают», что они творят, на свет является бесформенная эклектика. Положительная сила воздействия такого искусства ничтожна. Пренебрежение жанром делает фильм немощным.
Да простится мне обращение к военной терминологии! Всякий фильм, по-моему, подобен снаряду. А снаряды бывают разного назначения. Осколочный, например. Сравним его с бытовой кинокартиной о современности, где по законам этого жанра есть и смех, и слезы, и назидание, и сердечные исповеди, и шумное многолюдство, и философичная тишина. Или столь близкая мне музыкальная кинокомедия, которую я бы уподобил бронебойному кумулятивному снаряду. Высокоскоростная струя жидкого металла, заключенная в похожем на початок кукурузы устройстве, пробивает стальную броню, подобно тому как мощная струя воды проникает в мягкую глину. Глубина проникновения равна при этом длине струи. Давление, возникающее при столкновении струи с броневой плитой, настолько превышает напряжение, необходимое для разрушения стали, что прочность мишени не играет существенной роли. Так вот и кинокомедия: если она выстроена по строгим законам этого жанра, прочность мишени не имеет значения. Комедии Чаплина поражают своим огнем всех и каждого. Не осталось в «живых» ни одного «скептика» (а их было великое множество в период делания «Веселых ребят»), потому что «кумулятивный эффект», то есть «усиленное в определенном направлении действие», при создании наших советских музыкальных кинокомедий 30 — 40-х годов был рассчитан на поголовное «поражение» зрителя смехом и музыкой.
С интересом следил я за вяло развивавшейся дискуссией о причинах отставания современной кинокомедии, которую вела «Литературная газета». Малоэффективным (сугубо оценочным) этот разговор представляется мне потому, что понятия «советская музыкальная кинокомедия», «бытовая комедия», «сатирический киножанр» не определены, во-первых, в своих границах и, во-вторых, по своим традиционным характерным признакам.