Словно угадав его мысли, Шей взглянула ему в глаза.
– Ты обещал еще раз сводить меня к водопаду, – сказала она, наклонив голову по привычке, которая стала уже знакома и дорога ему.
Рейф знал, что неразумно находиться рядом с ней. Но она так мало просила в эти дни.
– А как же медвежонок? – поинтересовался он, подыскивая предлог, чтобы отказать ей в просьбе. Лицо ее смягчилось.
– Спит, переваривает свой обед.
– Раздраженная мамаша все еще где-то бродит, – заметил он.
– Мне кажется, она доверяет нам.
Рейф уставился на нее:
– Не вздумайте поверить в это, мисс Рэндалл. Эта медведица – дикий зверь. Ее детеныш тоже. Они оба непредсказуемы.
– Я уже начинаю привыкать к непредсказуемости, – отрезала Шей, возмущенная обращением «мисс Рэндалл».
Только ей начинало казаться, что они достигают какого-то взаимопонимания, как он сразу принимался ворчать. Рядом с ним эта медведица – совершенно безобидное существо.
– Вы и половины не знаете, мисс Рэндалл. Поэтому не подначивайте меня.
– А разве я это делаю? – дерзко спросила она. – Мне представлялось, что я прошу вас только выполнить обещание.
– Отщепенцы не выполняют обещаний.
– Разве? – парировала Шей. – А я думала, это относится только к женщинам. Или Рэндаллам.
Он попытался обжечь ее взглядом, но она вернула ему злобный взгляд, отплатив той же монетой.
– Вас никогда не учили не играть с огнем?
– А кто все это начал? – возмутилась она, выведенная из себя его враждебным отношением в последние три дня.
Ей казалось, что она попала на раскаленные угли, что ее вера в него попрана, что…
Внезапно Рейф почувствовал, как задергался уголок рта. Лицо Шей выражало решимость, в серо-голубых глазах светилось нечто, что он не мог, не хотел понять.
Он посмотрел на свою руку, напоминая себе о том, что от дочери Рэндалла нужно держаться подальше.
– Не смей, – тихо приказала она.
Их взгляды встретились. В ее лице было столько понимания, столько сочувствия, что его гнев совсем угас, гнев, за который он цеплялся изо всех сил.
Он не хотел ее сочувствия, будь оно проклято. Или ее жалости. Он подумал – нужно уйти, как делал не раз, но это означало бы признание, что она затронула живой нерв. Черт с ним! Он выполнит ее просьбу, и тогда, возможно, она прекратит вторгаться в запретное.
– Не говори потом, что я не предупреждал, – коротко бросил он и направился к лесу, зная, что она последует за ним.
Хотя победа в этой битве осталась за ней, ему было приятно пройтись по лесу. Его… успокаивало, что она рядом, пусть даже и идет позади. Просто знать, что она близко, слышать ее мягкие шаги по сосновым иглам было чудесна, хотя он и старался мысленно красить все гневом.