— Что такое, Франки? Что тебя так расстроило?
— Я не знаю, — прошептала Франческа.
Она повернулась к Катарин и была уже почти готова открыться ей, но в последнюю минуту передумала. Нет, она никогда не сможет рассказать Катарин о своей связи с Виктором. Никогда. Постепенно ее рыдания стихли, она высвободилась из объятий Катарин и, вытерев ладонью мокрое от слез лицо, попыталась улыбнуться.
— Прошу прощения, — нерешительно проговорила Франческа, глядя на Катарин, сидевшую рядом. — Все пошло кувырком, — медленно, запинаясь, продолжила она. — Такое чудесное лето обернулось трагедией.
Катарин закрыла рукой ей рот.
— Не говори так! — воскликнула она, и ее глаза наполнились ужасом.
Когда они подъехали к госпиталю, Катарин легко выпорхнула из машины, а Франческа поехала искать место для парковки. Катарин тем временем бегом взлетела по лестнице и распахнула дверь. В приемной она обнаружила Нормана, который сидел, по-стариковски сгорбившись, в кресле, опустив плечи и уронив голову на руки. При виде Катарин его лицо исказилось гримасой, и он медленно покачал головой.
— О нет! — вскричала Катарин, подбегая к нему. Она села рядом, схватила и крепко стиснула руку Нормана, продолжая молча, похолодев от страха, смотреть на него, не ре таясь задавать вопросы.
— Хилари все еще без сознания, — проговорил он.
— А Терри? — прошептала Катарин.
— Только что уснул. Я не мог с ним справиться, когда сидел рядом. Он совершенно обезумел, вскакивал с кровати и порывался идти искать Хилари. Мне пришлось позвать врача, чтобы тот сделал ему укол.
— Они сильно пострадали, Норман, дорогой?
— У Терри, слава Богу, все повреждения только поверхностные. Синяки, ссадины, глубокая резаная рана на лице, не считая сломанного ребра и растяжения плеча. Его выпустят отсюда через несколько дней…
Глаза Нормана налились слезами, и, достав из кармана носовой платок, он громко высморкался.
— Но Хилари — я просто не знаю, что про нее сказать. Она в коме, и это очень беспокоит врачей.
— У нее есть другие повреждения?
— Да, но так же как у Терри, они не слишком серьезны. Сломаны рука и нога, ободрана половина лица, но доктор, который говорил со мной, считает, что пластическая операция ей не потребуется.
Норман крепко сжал руку Катарин и с неистовством крикнул:
— Она не должна умереть, Катарин! Она не может умереть! Не могу даже подумать о том, что будет с Терри, если она… если это произойдет. Он не перенесет этого, без Хилари ему не жить.
— Все обойдется, Норман, — попыталась его мягко утешить Катарин, но в ее голосе не чувствовалось большой уверенности. — Мы не должны сейчас думать о худшем. Мы должны надеяться на лучшее.