Выходя из оцепенения, Ник взглянул на них.
— Да, — сказал он, — да, сейчас.
Ник достал из коробки два синих футляра от «Тиффани» и вручил каждому из них тот, что был помечен его именем.
— Она хочет, чтобы я передал это вам, просит об этом в своем письме. — Ник судорожно сглотнул. — Спасибо, что прочли мне ее письма. Свое я вам не могу прочесть, оно слишком личное.
— О, Никки, мы вовсе не рассчитывали на это! — мягким тоном воскликнула Франческа, открывая футляр. Внутри него находилось изящное бриллиантовое сердечко на цепочке, аналогичное тому, что часто носила сама Катарин. Они вместе с нею ездили к «Тиффани» покупать такое для Ванессы, и оно тогда очень понравилось Франческе. Она стояла, крепко зажав сердечко в руке, и молча оплакивала свою подругу, не в силах выговорить ни слова.
Для Виктора Катарин выбрала золотые запонки в виде попарно соединенных вместе золотых римских монет. Виктор грустно разглядывал их своими темными печальными глазами и думал: «Какая трагедия! Милая несчастная Катарин. Ей всего сорок четыре года».
— Она всегда приставала ко мне, предлагая купить мне запонки из ляпис-лазури, — грустно сказал Ник. — В цвет моих глаз, любила приговаривать она.
Он разжал кулак, показал свой подарок и отвернулся, неожиданно вспомнив рассказ Катарин о двух старых лондонских сплетницах. Виктор взял руку Франчески в свою и нежно пожал ее.
— Мы должны сохранить добрую память о Катарин и, повторяю снова, исполнить все ее пожелания. Ник, ты поедешь ко мне на ранчо?
— Да, и возьму с собой своего сына, как того хотела моя обожаемая Катарин.
— А ты едешь с нами, Чес?
— Конечно, Вик. Никки нуждается во мне.
Виктор улыбнулся и склонил голову. Потом они долго смотрели в глаза друг другу, и Виктор думал: «Я был первой ее любовью. Может быть, если мне повезет, стану и последней. Потом, когда все будет уже позади».
Тихо, вполголоса, он проговорил:
— «Че-Сара-Сара»! Чему быть, того не миновать.