Ева широко улыбнулась, а затем исчезла в толпе гордых родителей, устремившихся на открытые трибуны.
Лекси увидела там Фарадеев. Джуд и Майлс сидели во втором ряду рядом с Молли, Тимом и бабушкой Каролиной. Даже с такого расстояния Лекси разглядела, какой бледной и худой была Джуд. Черные очки лишь подчеркнули ее бледность и заостренность скул. Она не накрасила губы, в руках у нее была розовая сумочка Мии.
И тогда Лекси поняла, что не может через это пройти. Она не в состоянии на глазах у этой толпы войти в спортивный зал, где все ее друзья, одетые в шапочки и мантии, ждут своей очереди, чтобы триумфально занять места на поле. Она не в состоянии увидеть Зака, только не в этот день, когда отсутствие Мии ощущается особенно остро.
Она сорвала шапочку, расстегнула молнию на мантии, запихнула все в большую лоскутную сумку. Она уже собралась уходить, когда класс 2004 года высыпал на поле потоком синих и золотых мантий.
Она перешла в один из пустых проходов между трибунами, а ее одноклассники тем временем занимали на поле предписанные места.
Зак шел один. В солнцезащитных очках (скорее всего для того, чтобы защитить обожженные глаза от яркого света), с бритой головой и следами ожога на скуле он мало был похож на прежнего Зака. Как и у Джуд, лицо у него было изможденным, и он не улыбался.
Когда последние выпускники заняли свои места, публика разразилась аплодисментами.
На сцену поднялся директор Йейтс. Говорил он красноречиво о Пайн-Айленд, о том, каково это вырасти на небольшом куске земли, окруженном водой, как это обстоятельство укрепляло в людях, живущих на острове, чувство общности. В конце речи он сказал:
— Этого класса коснулась внезапная ужасная трагедия, а эти ученики, которые только еще находились на пути взросления, за последнюю неделю сразу повзрослели. Мы надеемся, что, двигаясь вперед и оказываясь перед лицом выбора, важного или не очень, они запомнят на всю жизнь то, что узнали в 2004 году. — Он оглядел собравшихся с печальной мудрой улыбкой. — А теперь Аманда Мартин споет нам песню в память об особенной девушке, которой сегодня с нами нет.
Лекси попыталась взять себя в руки, но, когда началась музыка, она почувствовала в груди невыносимую боль. А потом зазвенел чистый и сладкий голосок Аманды: «Я покажу тебе мир… сияющий, мерцающий, великолепный…»
Песня словно вернула Мию к жизни, все вспомнили, как она кружилась в танце, фальшиво напевая, как любила фильмы Диснея. «Я Ариэль, — частенько повторяла она. — А ты — Белль. Никаких Белоснежек или Золушек, только не для нас. Мы новое поколение диснеевских девушек, мы добиваемся того, чего хотим…»