— Миссис Ландж, вы хотите что-либо сказать? — обратился судья к Еве.
Тетушка Лекси медленно пошла к трибуне. Она не поднимала головы и смотрела под ноги.
— Я необразованная женщина, ваша честь, но я понимаю, что правосудие и месть две разные вещи. Лекси хорошая девочка, но она совершила неправильный поступок. Я горжусь ею, потому что она мужественно встала здесь и признала свою вину. И я умоляю вас быть милосердным при вынесении приговора. Она может совершить много хорошего в этой жизни. Я боюсь того, что сделает с ней тюрьма. — Ева перевела дыхание, стараясь справиться с волнением, и вернулась на место.
Судья оглядел зал.
— Кто-нибудь еще?
Джуд почувствовала, как сын заерзал, а затем медленно поднялся с места.
По залу пробежал шумок. Джуд поняла почему. Зак очень изменился: ожоги, бритая голова, обесцвеченная кожа вокруг глаз, а самое главное для тех, кто хорошо знал сына, — его печаль. Прежнего мальчишки, который так часто улыбался, больше не было. Его место занял бледный, изменившийся двойник.
— Закари? — произнес судья.
— Виновата не только она, — сказал он, не выходя к трибуне. — В ту ночь я должен был вести машину. Я дал маме слово, я пообещал не пить. Но все равно выпил, да, я выпил. Если бы она не села за руль, то вести машину пришлось бы мне. Это я должен пойти в тюрьму вместо нее.
Он опустился на место.
— Прошу вас встать, мисс Бейл, — сказал судья. — Пьяные подростки за рулем стали для этой страны настоящей бедой. Токсикологическая экспертиза подтвердила, что вы находились в состоянии алкогольного опьянения, когда решили сесть за руль машины. В результате погибла девушка — трагедия для семьи и всего общества. — Он посмотрел на Зака. — Моральная ответственность за катастрофу лежит не только на вас, но юридически ответственность за преступление несете вы. Совершенно очевидно, что никакой срок тюремного заключения не восполнит потерю Мии, не принесет утешения семье Фарадеев. Но я уверен, что для других подростков это послужит примером и они поймут, как рискуют, когда, выпив, садятся за руль. Я приговариваю вас к шестидесяти пяти месяцам заключения в исправительном учреждении.
И стукнул молотком.
* * *
Лекси услышала, как вскрикнула тетя.
К ней подошли охранники, один из них завернул ей руки за спину и защелкнул на запястьях наручники. Она почувствовала объятие тети, но сама не смогла обнять ее в ответ, а от того, что произошло за последние недели, ей стало особенно горько.
Впервые она по-настоящему, всерьез испугалась. До сих пор она думала только о своей вине и искуплении, но как же ее тело? Каково это — провести больше пяти лет за решеткой?