Часто Джессика брала с собой на прогулку обеих лошадей и по очереди занималась с каждой, но в то утро девушку переполняла какая-то беспокойная энергия. Она лихорадочно переделала всю тяжелую подсобную работу, а затем принялась седлать Сэнди, решив вернуться за Адмиралом потом.
Когда копыто Сэнди угодило в кротовью нору, Джессика находилась в двух милях от дома и думала о чем угодно, только не о верховой езде. Естественно, девушка пулей вылетела из седла. Сидя на земле, Джесс недоверчиво таращилась на Сэнди и с досадой посмеивалась над своим приключением. Но больше всего ее удивило, когда всегда благонравная и послушная Сэнди, то ли решив поиграть, то ли подумав, что чем скорее она вернется домой, тем скорее ее накормят, не спеша потрусила прочь.
— Вот тебе раз! — воскликнула Джессика, беспомощно глядя вслед кобыле, которая рысью поскакала к конюшне.
Надо было вставать с земли и отправляться в двухмильное путешествие. Тут девушка услышала над головой гул маленького самолетика. Откинувшись на локти, несколько секунд Джесс смотрела в небо, но внезапно, видимо после приступа лихорадочной энергии, ее разморило. Вместо того чтобы встать, Джессика улеглась навзничь, словно всему телу передалась царившая вокруг безмятежность. Кроме того, она могла держать пари: как только Сэнди вернется в конюшню одна, либо Анри, либо Максим примчатся сюда узнать, что случилось со всадницей.
Лицо ласково пригревало солнце. На несколько минут Джессика закрыла глаза, пытаясь ни о чем не думать, но оказалось, что это невозможно. Само собой пришло воспоминание о Жане. Милый Жан… ей не следовало выходить за него. Девушку захлестнуло чувство вины. Вины нечаянной, но от этого не менее нестерпимой. Надо думать о чем-то другом.
Тут перед ней возник образ отца, и лицо Джесс исказилось от злобы. Когда она изгнала и это воспоминание, пришли мысли о Шарле Каране. Но думать о девере тоже почему-то не хотелось. Девушка понимала, образ Шарля раздражает ее, и поскорее представила Лилиан. Добрая, ласковая Лилиан… Девушка начала успокаиваться… Глаза закрылись сами собой.
— Джессика! Джесс! — Было так хорошо, что не хотелось просыпаться.
Но все же пришлось. Удивленная и испуганная, Джессика очнулась не сразу, соображая, почему лежит на земле. Нет, ей не показалось! Кто-то действительно громко звал ее по имени. Едва успев сообразить что к чему, Джессика услышала над ухом залп французской скороговорки и открыла глаза в тот момент, когда чья-то рука прикоснулась к воротнику рубашки.
И, уже понимая, что рядом с ней непонятно откуда возник Шарль, она бешено оттолкнула руку и выкрикнула: