Гнедой скакун выметнулся из-за поворота и остановился, взрывая копытами мягкую от нападавших в этом месте хвойных иголок землю. Миг, и всадник вновь рванул поводья, отправляя усталого коня в обратную сторону. С усилием взяв в намет, тот разметал хлопья пены по сухой траве и исчез за ближайшими деревьями.
– Ну вот и гости пожаловали! – печально подвел итоги полусотник, прячась за крупом коня. – Как бы стрелами сразу не угостили от щедрот своих. Прикройся, что ли!
«Это ты здесь гость… – ухмыльнулся про себя Веремуд, узнав умчавшегося воина. – А пришли свои. Пусть не хозяева, но и не чужие этой дороге люди».
Брат выехал первым. Видимо, мельком заглянувший на поляну отрок узнал его в лицо. Вот только безусый молодец не разглядел пустые ножны, поэтому Прастен остановился, его взгляд сразу посуровел и приобрел подозрительную остроту, заставившую выехавший следом десяток безмолвно окружить своего предводителя. Провинившийся отрок, пришпориваемый проступком, подъехал ближе и уставился на обезоруженного руса.
– Опасности нет, пусть подъезжает ближе… – Веремуд незаметно загнул палец на руке, демонстрируя, что свободен в своих поступках.
Прастен соскочил с коня незамедлительно, лишь махнул рукой вперед по дороге, отправив троих воев разведывать окрестности. Подойдя ближе, он молча сграбастал Веремуда в объятия и, отойдя на шаг, выжидательно посмотрел на стоящего перед ним незнакомца.
– Прастен, то правая рука ветлужского воеводы, объявившегося прошлым годом у черемисов. Иоанном звать. Он же на железе сидит вместе с теми эрзянами, что на Выксунке земли держат, верно, ты слышал уже про это. – Веремуд перевел дух, выложив брату почти всю суть разом, и перешел к самому трудному: – Я сам у него в полоняниках, но лишь до той поры, как приведу его на наши земли и сведу с боярами. – Заметив недовольство в глазах брата, Веремуд поспешил заметить: – Я словом своим связан, да и виной… О том чуть позже, не гневайся понапрасну. Воинов у него чуть поменьше, чем у тебя, но в обиду его не дадут.
– И передай своим людям, – перехватил инициативу ветлужский полусотник, – чтобы не бряцали оружием, если заметят что-то подозрительное. Вокруг лишь мои ратники, и более никого на десять верст нет.
Прастен задумчиво кивнул одному из своих воев, который внимательно прислушивался к разговору чуть поодаль, и вновь повернулся к собеседнику:
– Разрешишь с братом наедине слово молвить?
– Конечно, и пусть расскажет тебе, куда и зачем мы путь держим. Все попроще будет объясняться потом.
Рус дернул щекой, но ничего не ответил, лишь потянул Веремуда в сторону, где долго вслушивался в горячий шепот брата. Так же молча он вернулся и словно ни в чем не бывало продолжил беседу с незнакомцем: