Ной засунул руки в карманы своих поношенных джинсов, прекрасно подчеркивавших мускулатуру его длинных ног и узких бедер. Спортивная рубашка, свободно спускавшаяся ниже талии, туго стягивала широкие плечи. И вообще, Ной был до того похож на самого себя в юности, что Энн на секунду показалось, будто оба они снова стали подростками. Ей тут же захотелось подразнить его, как это постоянно бывало в детстве.
Она подошла вплотную к Ною и, положив ладони ему на грудь, сказала торжественным голосом с горловым оттенком, который он так ненавидел:
— Но я чувствую, что должна отблагодарить тебя.
Глаза Ноя превратились в две узкие щелки, и он поспешно отступил на шаг. Энн тут же восстановила расстояние между ними до минимума. И с удивлением увидела, что Ной снова отступил на шаг, почти прислонившись спиной к стене.
— Что случилось, Ной? Я просто хочу тебя должным образом отблагодарить.
Вместо ответа Ной хрюкнул и, пригнувшись, проскочил под локтем у Энн в гостиную. Она последовала за ним.
— Ной, с чего ты так разнервничался?
— Хватит! Забирай, что тебе нужно, и пойдем отсюда!
Энн удовлетворенно вздохнула. Дразнить Ноя по-прежнему было одно удовольствие.
— Просто невозможно понять, Ной, каким образом тебе удалось снискать репутацию безудержного бабника? Ведь стоило мне до тебя чуть дотронуться, как ты шарахнулся, как от чумы. При том…
— Ты отстанешь от меня когда-нибудь?! — закричал, не выдержав, Ной. — Честное слово, я еще не встречал столь говорливого человека!
— А это что?
И Энн показала на висевшую на плече у Ноя видеокамеру.
— Я нашел ее на лужайке между Тэйлор-Хаусом и твоим домом. Уж не твоя ли?
— Нет.
— Тогда быстро забирай все, что нужно, и пошли отсюда.
— Куда?
Ной снова поставил руки на бедра и раздраженно вздохнул:
— Тебе нельзя здесь оставаться. Или не понятно?
— У меня есть номер в отеле.
Энн сказала это с отвращением. Сама мысль о том, что сейчас надо будет возвращаться в пустую, полутемную и неуютную гостиничную комнату, была ей неприятна. Росс всегда работал как черт. А теперь, скорее всего, станет вообще пропадать на службе, оставив Энн в одиночестве. Сейчас она просто не вынесет этого. Хотя многие годы жила, по сути дела, в затворничестве.
— Зачем жить в отеле, если при приюте есть два пустых коттеджа? — сказал Ной, как бы прочитав ее мысли.
Энн улыбнулась.
— Ты очень добр, Ной.
Он промолчал.
То, что Энн так ранима, стало для Ноя открытием. Может быть, как раз это и побудило его предложить девушке жилье, чтобы не оставлять наедине со своими мыслями. Правда, сам он не был до конца в этом уверен. А потому старался внушить себе, что будет испытывать к бывшей подруге детства чисто братские чувства. Не более того…