Наташа пришила пуговицу к гимнастерке и протянула иголку Верочке.
Та долго мусолила губами суровую нитку и наконец попала в ушко.
– У меня сегодня волна плавала все дежурство…
Наташа приподнялась, чтобы надеть гимнастерку, и задела головой брезент.
– Замучилась!..
На брезенте осталась светлая полоса.
– А мой радист опять работал открытым текстом: «Люблю, целую, жду!»
– И ты, конечно, снова не зарегистрировала нарушение и не доложила по команде, дуреха?
– Жалко человека.
Верочка уколола палец и сунула в рот.
– Он же не виноват, что влюбился.
– Ох, смотри, лейтенант узнает!
– Ну и пусть узнает, пусть!.. Я уверена, даже больше чем уверена, что он поймет… Это вы с Зинкой лезете из кожи, по любой мелочи шум подымаете.
– Поймет, держи карман шире… Скажи лучше, чего ты трясешься, когда Ремезов к тебе подходит, глазки закатываешь?
– Лучше бы за своей Зинкой следила…
Верочка уронила иголку на колени и стала искать ее, осторожно шаря пальцами по юбке.
– А помнишь, когда вы зимой приходили ко мне в госпиталь и Зинка улыбалась всем подряд? Так после лейтенант заглядывал, и мы даже поговорили малость…
– Да надоела ты с госпиталем, уши прожужжала… Один раз командир навестил, подумаешь… Мы вот с Зинкой целых три раза были, так ты про нас и не вспоминаешь.
– Я помню! И про вас, и про лейтенанта! У меня память хорошая. В школе знаешь как стихи щелкала? «Мцыри» за вечер одолела!
– Хорошая, хорошая… Вот проживи еще лет двадцать, потом хвастай.
– Да я и сто лет проживу – ничего не забуду, ничегошеньки…
Наталья Петровна, вышла на солнцепек.
Забор церкви скрыл за собой очередь.
Было слышно, как постукивает на лесах молоток о древние кирпичи и дребезжит сброшенный лист ржавого железа.
Такой же жаркий день был, когда Зинку отчислили из части…
Девчонки молча подходили к Наташе, и каждая протягивала ей то кусок фланели, то ненадеванный лифчик, то недавно полученный кусок мыла.
– Зинку, тварюгу, надо было в штрафбат заместо лейтенанта!
Настя сунула Наташе газетный сверток.
– Теперича назначат вместо Ремезова какого-нибудь дундука вшивого, намаемся…
Наташа отыскала Зинку у дороги.
Подруга сидела на пыльной траве в ожидании попутки.
Лицо ее в багровых пятнах казалось заплаканным.
– Тошнит?
Наташа положила узел Зинке на колени.
– Держи, пригодится!
– Честное слово, Наток, я не думала, что лейтенанта упекут в штрафбат… Это в тот день было, помнишь, когда мы с тобой котел чистили… Повар все любезничал со мной, гадости всякие рассказывал, а потом и говорит: что вы, девчонки, дурака валяете, все равно скоро на фронт отправят, а вам ведь, глупеньким, так легко от армии избавиться, стоит только случайно от доброго человека забеременеть… Вечером пошла я к тому дворику, где коза блеяла, а навстречу лейтенант с котелком, а в котелке молоко… Потрепались малость, да и пошли к нему молоко пить, и тут я воспользовалась моментом, а он как будто этого ждал… Видишь, не прогадала, отправляюсь в глубокий тыл… А лейтенант выживет и в штрафбате, обязательно выживет.