— Конечно, нет!
— Только Холт.
— Нет. Нет. Я вовсе не это имела в виду. — Серена была в смятении. — О, Мари, — она беспомощна развела руками, — я так не хочу, чтобы оказалось, что на обрыве с отцом находился Холт.
— Когда погиб Макс, Холт был в отъезде, в Шотландии. И тебе это известно.
— Да, — подавленно отозвалась девушка.
— Но ты почему-то сомневаешься.
— Он уезжал один. У него нет алиби.
— Его алиби — если таковое ему понадобится — тахограф. В тахографической карте указываются и фамилия водителя грузовика, и даты, и пункты назначения, и сколько часов он провел за рулем, сколько сделал остановок, откуда тронулся в путь, куда прибыл. Господи, Серена, ну как ты не понимаешь? Холта и близко не было в Кейндейле в день гибели Макса.
— Но мы ведь не видели эту карту.
— Не наседай на него, Серена. Говорю тебе, он не имеет никакого отношения к гибели Макса.
— Однако утверждать это с полной уверенностью ты не можешь.
— Могу, любовь моя. Поверь мне.
— На каком основании?
— Не спрашивай. На этот вопрос я отвечать не стану.
Одно скажу: выброси из головы мысль о причастности Холта к гибели твоего отца. Он не виновен.
— Значит, я должна весь остаток жизни провести в сомнениях?
— Серена, некоторые вещи приходится принимать на веру. — Мари взглянула на настенные часы. — Послушай, мне надо идти. Правда. Сегодня четверг. В десять должны привезти зарплату. Я не могу оставить это на Джеки.
— Прости, Мари. — Серена вздохнула. — Много со мной хлопот, да?
— Просто разберись в себе. Приведи в порядок свои мысли и чувства, а также тот идиотский дом, в котором вознамерилась поселиться. Сделай это. Сегодня. В выходные Марк перевезет мебель, а мы с тобой тем временем займемся малярными работами. Договорились?
— Слушаюсь, босс.
Мари весело хмыкнула и направилась к выходу.
— И не вздумай горбатиться, как проклятая, — предупредила она от двери, погрозив девушке пальцем.
— Не буду, — с легкостью пообещала Серена, заведомо зная, что не сдержит слова. Она страстно желала поскорей обзавестись собственным жильем, да к тому же ее мучила совесть за то, что Мари вынуждена вот уже на протяжении недели одна тащить на своих хрупких плечах весь завод.
Проводив Мари, Серена вымыла посуду, прибралась на кухне и уже подумывала, чтобы подняться на чердак, как вдруг зазвонил телефон.
— Серена! — услышала она в трубке измученный голос Кирсти. — Я понимаю, что опять злоупотребляю твоей добротой, но у меня ужасная мигрень…
Серена заверила австралийку, что с удовольствием приедет в Райвлин и посидит с Рин пару часов; все ее неотложные дела подождут до завтра.