— Ой, Уинфрид! — воскликнула Дебора. — Вы только посмотрите вокруг! Какой вид! Пожалуйста, остановитесь на минутку!
— Да ведь это всего лишь пустошь, — удивился ее спутник. — Чем вы так восхищаетесь?
Тем не менее, Уинфрид нажал на тормоз, и старенький грузовик со скрипом и скрежетом остановился. Открыв загромыхавшую в знак протеста дверь, Дебора спрыгнула на землю. Она долго стояла неподвижно, молча взирая вокруг. Наконец-то я вернулась на родную землю, думала Дебора.
За последние две недели ее уже не раз охватывало это странное чувство. Ей казалось, что после долгого отсутствия она вернулась домой, в свое родовое гнездо. Но сегодня Дебора особенно остро ощутила, как сильно она привязалась к этим местам. Не успела она сойти с самолета в аэропорту Рейкьявика, как этот небольшой остров на северо-западной окраине Европы покорил ее сердце, захватил воображение. Ее легкие жадно вдыхали холодный, пропитанный запахами моря воздух. Она чувствовала себя околдованной этой землей, и с каждым днем это ощущение усиливалось.
Не знаю, как это сделать, говорила она себе, но я должна здесь остаться. Ни в коем случае нельзя уезжать отсюда.
Дебора поняла, что уже не сможет вернуться к прежней жизни в Бельгии. За эти две недели, проведенные на острове, она настолько изменилась, что вся прошлая жизнь казалась ей теперь какой-то нереальной и чуждой.
— Может быть, поехали, мисс? — громко откашлявшись, чтобы привлечь ее внимание, предложил Уинфрид. — Мне надо вовремя попасть в Боргаднес, чтобы сдать груз.
Дебора обернулась и с улыбкой взглянула на своего попутчика. Уинфриду было за семьдесят. Небрежно одетый, он имел такой же потрепанный вид, как и его старенький грузовик. Но в ярко-голубых глазах старика играли веселые чертики, и она подумала, что в молодости он был неотразим. Они ехали более трех часов, и всю дорогу Уинфрид развлекал ее рассказами о привидениях, контрабандистах и кораблекрушениях.
— Я остаюсь здесь, — решительно заявила Дебора. — Разрешите, я заберу свой рюкзак.
— Остаетесь? Чего ради? — удивился Уинфрид.
Здесь так красиво, думала она, что можно просто умереть от счастья.
— Надо сделать несколько снимков, — оправдываясь, произнесла она вслух. — Посмотрите, какой прекрасный вид!
— Да, но только в это время года, а зимой эта пустошь выглядит мрачно, — сказал Уинфрид, скребя заросший подбородок. — Честно говоря, мне что-то не хочется оставлять вас одну в таком месте. Машины здесь ходят крайне редко, и вам нелегко будет выбраться отсюда.
— Не беспокойтесь! Я привыкла ходить пешком. К тому же у меня есть палатка и немного еды, так что не пропаду.
