В тот октябрьский день домашняя атмосфера стала для меня совершенно невыносимой. Под домом я подразумеваю контору Ниро Вульфа, где я работаю, расположенную на первом этаже его собственного дома на Западной Тридцать пятой улице. Вскоре должна была наступить передышка, так как Вульф ежедневно проводил два часа — с четырех до шести — наверху в теплице со своими орхидеями. Однако до четырех оставалось ещё полчаса, а я уже был сыт им по горло.
Впрочем, я особенно и не виню его. События разворачивались в условиях нехватки мяса, а для Ниро Вульфа стол без мяса равносилен личному оскорблению… У него было такое отвратительное лицо, что я предложил ему съесть меня. Это, по крайней мере, избавило бы меня от его нападок.
В понедельник он был в таком отчаянном состоянии, что отважился на дальние прогулки: например, от кресла до книжных полок и обратно и даже через дверь в переднюю комнату, выходящею окнами на Тридцать пятую улицу.
Итак, в три тридцать я сказал Ниро Вульфу, что хочу отлучиться из дому по делу. Он так глубоко ушел в свои страдания, что даже не спросил меня, по какому делу.
Только я снял с вешалки шляпу, как в дверь позвонили. Я открыл её, и то, что я увидел, заставило меня мысленно юркнуть обратно в комнату под защиту Ниро Вульфа.
Личность стоящего передо мной человека была ясна как дважды два. Несмотря на солнечный день, на нём была черная фетровая шляпа и наглухо застегнутый дождевик. Не верилось, что он видит что-нибудь своими светло-серыми глазами, потому что лицо его было набальзамировано… во всяком случае, оно будет выглядеть так после того, как он испустит последний вздох и его набальзамируют.
— Тебя зовут Гудвин, — грубо сказал он, не двинув ни одним лицевым мускулом.
— Спасибо, — поблагодарил я его за это сообщение. — А вы не скажете, сколько я вешу?
Но это оказался серьезный парень.
— Выйди-ка. — Он указал большим пальцем за спину. — С тобой хотят поговорить.
За свою долгую карьеру частного детектива Ниро Вульфу приходилось сталкиваться с разными людьми, и, наверняка, у некоторых из них он вызывал чувства, далекие от дружелюбия.
Поскольку я работал с ним больше десяти лет, моё имя, конечно, стояло в каких-то списках рядом с его. Поэтому я велел набальзамированному типу подождать, захлопнул дверь и вернулся в контору.
Достав из письменного стола револьвер, я сунул его в карман. Когда я возвращался в прихожую, Вульф раздраженно спросил меня:
— Что там такое? Мышь?
— Нет, сэр, — холодно ответил я. — Меня просили спуститься на тротуар и подойти к машине Дейзи Перрита. Вы, наверное, слышали о нём, поскольку он один из именитых граждан. Его последний титул — король черного рынка.