— Ну, ребята, выпьем за счастливый приезд моей Кати, чтобы ей с нами хорошо жилось.
Все встали. Зазвенели серебряным звоном рюмки. Катя смеялась. Наконец, после шести месяцев разлуки, она была с Алексеем.
— Споем, ребята!
Алексей чистым, низким голосом затянул песню. Катя смотрела на мужа. Черные, черные брови — как любила она его брови, ровными дугами очерченные на светлом лбу! Серые глаза — как любила она эти глаза, отливающие голубизной и зеленью! Черные ресницы, длинные, как у девушки… Как любила она эти ресницы… Это был Алексей, ее Алексей…
Как на Черный Ерик, как на Черный Ерик
трахнули татаре в сорок тысяч лошадей.
И покрылся берег, и покрылся берег
сотнями пострелянных, порубанных людей.
Хор сильных мужских голосов подхватил:
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,
с нашим атаманом не приходится тужить…
А ну, за нашего атамана! Да здравствует Алексей!
— Да здравствует Алексей! — Катя крепко чокнулась с мужем.
Как первая пуля, как первая пуля сразила коня,
а вторая пуля, а вторая пуля сразила меня.
И снова хор — Катя присоединила к хору высокий, чуть охрипший голос:
Молоденький пограничник пел:
Атаман узнает, кого не хватает,
эскадрон пополненный забудет про меня.
Блестели глаза. Радостно, задорно звучала казачья песня:
Жалко только волюшки во широком полюшке,
солнышка на небе да любови на земле.
— Давай, Гриша, патефон. Потанцуем!
Все вскочили, с грохотом отодвинули стол.
— Катерина Ивановна, потанцуем?
— Потанцуем, отчего же! Ох, давно я не танцевала. Еще в Москве…
— А теперь потанцуете здесь, на границе.
Зашуршала, зашелестела патефонная иголка. Понеслась в ночь танцевальная музыка. Катя танцевала, запыхавшаяся, счастливая.
— Ребята, мне ведь тоже что-нибудь причитается, — смеялся Алексей, и Катя почувствовала сильное объятие мужа. Прижалась близко-близенько. Ах, это был Алексей, это был именно Алексей. Прядь темных волос на лбу.
— Ну, как, Катюша?
— Хорошо, весело… Ох, милый, как хорошо…
— Смотри, ты всем понравилась, Катя…
— Я никому не хочу нравиться, только тебе, только тебе, Алеша.
— Милая, милая… Тебя уже все мои ребята любят…
— Я хочу только, чтобы ты любил меня, Алеша.
— Люблю тебя, родная, чернобровая моя.
— Тише, тише, Алеша, они слышат.
— Товарищ начальник, нельзя так. Мы тоже хотим потанцевать.
— Потанцуй, потанцуй еще с ними, Катя. Душевные ребята, все как один… Потанцуй.
Маленькие ножки легко касались пола, рассыпались черные, шелковистые волосы. С восторгом смотрели пограничники на молодую женщину, Алексей улыбался и выбивал такт носком сапога.
Патефон захрипел.
