— Иголку переменить нужно, иголку переменить.
— Я уже не могу больше, — Катя упала на стул и со смехом отбивалась от приглашающих. — Не могу, столько дней в поезде и еще сейчас… Не могу… Алексей, скажи ты им — не могу.
Вмешался старший из пограничников:
— Хватит, ребята. Люди должны отдохнуть. Ведь ночь уже — завтра рано вставать. Пошли!..
Выходили медленно, неохотно. Шумная комната сразу опустела.
Катя машинально начала убирать со стола.
— Оставь, Катюша, до завтра… Спать надо, уже за полночь. Смотри, ты еле живая.
Она улыбнулась. Шумело в голове вино, звучала песенка, и радостью билось сердце.
— Оставь все.
— Неприятно… Разбросано, грязно.
— Оставь, оставь. Спать пойдем в сад. А уж завтра начнешь хозяйничать.
Они вышли прямо в звездную тихую ночь. Алмазная пыль искрилась на небе.
Алексей стелил постель.
— Посмотри, Катюша, как здесь будет хорошо на росистой траве, под раскидистой яблоней.
— Звезды будто на яблоне.
Казалось, что звезды горят на ветвях. Сквозь черное кружево листьев и веток смотрела Катя в искрящееся небо. Одуряюще пахло маттиолой.
— Алексей, как красиво!
— Родная, единственная, родная моя.
— Алеша, Алеша, звезды смотрят…
— Пусть смотрят, Катя. Звезды радуются вместе со мной твоей красе, нашему счастью.
— Ах, Алеша!
Дуги черных бровей отчетливо вырисовывались в свете звезд. Знакомое, близкое, любимое лицо.
— Ах, Алеша, какая радость, какое счастье! Сердце вот-вот разорвется.
— Это и есть любовь, Катюша…
— Ах, Алеша, если бы у меня были крылья, если бы я могла полететь к звездам… Ты любишь меня, Алеша?
— Люблю тебя, люблю, люблю.
— Алеша, Алеша, Алеша…
— Катя, Катя…
Ничего больше, лишь повторять любимое имя. Тихо стоят яблони, над яблонями хаос звезд.
— Алексей…
— Катюша…
Издалека, словно эхо, донеслась песня.
Солнышка на небе да любови на земле…
— Ребята поют.
— Спи, спи, родная.
— Алексей…
* * *
Когда же это было? Невероятно — вчера вечером, сегодня ночью. Когда же это было? Тысячу лет назад, — танец, звезды в ветвях яблони?
— Давай, Катя, давай…
Она торопливо, лихорадочно подавала патроны. Из-под платка выбились волосы. Алексей не оглядывался — припав к пулемету, он бросал:
— Давай, Катя, давай…
Трещал пулемет, двигалась длинная лента. Катя торопливо хватала следующую, держа ее наготове.
— Катя!
— Да.
— Иди, еще раз позвони. Скажи полковнику, слышишь? Все скажи.
Она поползла кустами. За пригорком пустилась бегом, добежала до дому. К телефону.
— Город давай, город, тридцать пять.
— Не отвечает.
— Давай, давай — тридцать шесть.
— Не отвечает.
Телефон щелкнул. Катя заломила руки. Бросилась к окну. Там, за кустами, гремели залпы, хлопали выстрелы. Она еще раз дрожащей рукой схватила трубку.