Одна встреча во многом определила мои взгляды и мою борьбу. В далекой моей молодости, в середине 60-х годов, когда меня молодым человеком профессионалы готовили на случай возможных нелегальных вояжей на Запад, со мной стала индивидуально заниматься дочка знаменитого Михаила Владимировича Родзянко. Старая, но еще поразительно красивая дама проживала в Швейцарии. Однако регулярно наведывалась в Москву, где в КГБ и АПН натаскивала будущих ряженых «немцев», не столько даже оттачивая на характерный беспроигрышный диалект во владении языком, сколько нажимая, чтобы не засыпаться, на манеру держаться в обществе, характерные бытовые детали, манеру есть и прочее, прочее. Аристократическую даму расположило ко мне мое прохоровское происхождение (по матери). Дед мой, в молодости знакомец ее отца Родзянко, мне тоже кое-что успел порассказать. И, найдя кровно интересующую обоих нас проблему, мы с ней в наши «выходы в общество» — на концерты и выставки, в театр и рестораны по линии «Интуриста», смешиваясь с немецкими туристами и практикуясь в немецком, — часами тайно беседовали на тему, исчезнет ли русская нация?
Сама постановка такого вопроса воспринимается как чудовищная. Однако, увы, сегодняшнее наше жуткое положение: политическая и экономическая забитость русских, культурная манкуртизация, стремительное вымирание, подготовленная нам «этническая бомба» — уже делает такой жуткий вопрос вполне банальным. Но и тогда в 60-х, в апогее хрущевской, троцкистско-космополитической «Оттепели» быть русским и вращаться в приближенных к партии кругах интеллигенции, тогда по составу преимущественно еврейской, было ох как не сладко, я чувствовал себя в стане «чужих».
Вадим Кожинов вспоминал об обстановке в 60-х, в которой мое поколение, мы, русские интеллигенты (которые вскоре полуподпольно объединятся в «русских клубах»!), входили в культурную жизнь. Был какой-то ужас. Было «их» полное, как сейчас на телеэкране в программе «Культура», засилье вокруг. В интервью специзданию «Русский переплет» (5. 8. 1999 г.) Кожинов признавался: «Я общался почти исключительно с евреями. Потому что русских не было (?), они исчезли (?), то есть русские высокого интеллекта и высокой культуры, их почти не было».
Мы были так «ими» забиты, так ими «обмишурены», что даже лучшие из нас чуть ни молились на них. А они держались как высшие существа; особо не ценить их могли только презренные «антисемиты». Вадим Кожинов искренен: «Когда я приехал к Михаилу Михайловичу Бахтину (выдающийся русский ученый, теоретик русского полифонического романа —
