Хорошо, когда есть Цель – радостное ощущение собственной полезности. Можно ни о чем не думать и не вспоминать. Палец давит на спуск. Выстрел отдается толчком в плечо. Пуля калибра 16,3 миллиметра пробивает череп крупного тахорга. Зверь бежит на меня еще несколько шагов, затем грузно оседает, вспахивая землю клыками. Рядом извивается раненый шерстистый ихтиомаммал. Что делает на суше водяное животное? Какая сила их всех пригнала сюда? я не рассуждаю. Я нажимаю на спуск. Мне надо защитить людей.
* * *
Сегодня Отшельник снова сидел на краю утеса, так же как сидел вчера, и позавчера, и неделю назад в нескончаемой веренице однообразных дней. Лес далеко внизу не менялся. Вернее, он менялся там, под огромным покрывалом бесформенной зеленой массы, где блуждали в поисках удобных лежбищ болота и разливались темной водой озера. Где прыгающие деревья кочевали на новые места, освобождая пространства для пузырящейся протоплазмы. Но сверху лес выглядел прежним – непознанным, далеким и чужим.
Отшельник достал из кармана и высыпал на землю горсть камней. На ощупь выбрал самый маленький и кинул вниз. Словно в ответ над лесом прокатился скрежещущий вой ракопаука. Отшельник посмотрел на часы и бросил второй камень. Глупая бессмысленная традиция. Говорят, что если делать это равномерно, то рано или поздно появится тот, кого ты давно ждешь.
– Здравствуйте, Роберт, – услышал Отшельник.
– Здравствуйте, Камилл.
Камилл подошел к краю пропасти и сел рядом, поджав правую ногу под себя, а левую свесив вниз.
– Вы меня ждали? – спросил он, уставившись на Отшельника немигающим взглядом из-под белой пластмассовой каски. – Можно мне тоже бросить?
Он поднял камешек, широко замахнулся, но потом передумал и тихонько опустил его в пропасть.
– Хотите совет за номером десять тысяч двести семьдесят два? – продолжил Камилл. – Не спешите шагнуть вниз, Роби. Это в конце концов глупо.
– Глупо? А спасать меня год назад не глупо? я об этом просил?
– Как-то, знаете, некогда было вас отделять от всех оставшихся на Радуге. Для нуль-транспортировки целой области планеты сюда, на Пандору, потребовалась вся энергия от столкновения Волн. я просто успел воспользоваться моментом. Удовлетворены? Встречный вопрос, почему стремитесь умереть?
– Я убил детей.
– Не вы, а Волна.
– Но я не спас. Вернее, спас, но не их. Вы бесчувственны. Вам не понять, – сказал Отшельник и мысленно добавил: «Механический чурбан».
– А что вы знаете о чувствах, Роби? Почему все из «Чертовой дюжины», кроме меня, саморазрушились? Вы думаете, человеку, срастившему себя с машиной, легко жить? – Камилл говорил ровно, не понижая и не повышая голоса. Его лицо не выражало никаких эмоций. – Мы избавились от слабостей и страстей, всего, что мешало чистому интеллекту. Но что получили взамен? Я человек?
