Он проснулся. Обычно он пробуждался медленно, сознание с трудом вырывалось из мира сновидений, полутонов и полутеней, чтобы вернуться в кабину под яркий свет электрических ламп. Обычно он долго не открывал глаза, перед тем как посмотреть на золоченые созвездия лампочек, стрелок, градусов и цифр.
Но сейчас он сразу пробудился, пульты тут же оказались в фокусе, биение сердца отдавалось в висках.
Стрелка, которая тридцать лет была спокойной, сейчас поворачивалась вокруг своей оси. Потом он услышал голос, голос земного человека. Тот говорил на каком-то незнакомом языке.
Его правая рука сама потянулась к стрелке. Но когда он захотел ответить, он не мог произнести ни слова.
А тот продолжал его звать.
Он взглянул в зеркало, предназначенное для самоконтроля и самовнушения. На него смотрел отчаявшийся, подавленный, обезумевший человек.
— Ты сумасшедший, — сказал он своему изображению. — Вот и пришел этот миг. Ты вернулся. Почему же углы губ у тебя опущены? Так, так, приведи себя в порядок. Ты же победитель. Не улыбайся, сожми губы. Тебе уж ни перед кем не нужно заискивать. Ты богат. Ты силен. Нет, мешки под глазами не исчезнут. Это от перегрузок при ускорении. Но морщины со лба можно стереть. Я богат, я силен. Я рад. До денег и не дотронусь. Буду подписывать чеки. Дарить алмазы.
Понемногу ему удалось придать своим чертам прежнее выражение.
Он воскрешал в своем сердце смелость, радость, презрение и следил, как чувства отражаются на его лице, до тех пор, пока оно не стало похожим на лица давних друзей, на лица сильных, независимых людей, которые ни перед кем не склоняли головы.
Избегал он лишь смотреть себе в глаза, словно боялся утонуть в них. Он чувствовал, что взгляд его страшен, проницателен, испытующ.
А голос земного человека продолжал настойчиво звать его. Сердце перестало колотиться, но сильно и мучительно болело.
— Здесь Б 207 PZ, — сказал он. — Здесь Б 207 PZ. Я вернулся! Вернулся! Вернулся!
Но земной человек не говорил по-английски. Не знал он и русского.
— Но! Но! Абла эспаньол?
По-испански говорили в Акапулько. Ему представился широкий пляж, море, морская пена и люди, много обнаженных людей. Те глупцы, что грелись на солнце, и не знали, какое это бесконечное счастье — дотронуться до другого человека. Боль снова пронзила сердце, исказила лицо.
— Здесь Б 207 PZ. Десять минут буду говорить по-испански. Я вернулся.
— Бьенвенидо! Добро пожаловать! Когда вы вылетели?
— Тридцать лет назад.
— Тридцать лет? Вас плохо слышно. Какой фотонный отражатель на вашем корабле?
Он понял только слова «фотонный отражатель».
