Карпейн. Особняк герцогини Тенпиль
Две обнаженные девушки, прямые волосы которых черным водопадом падали на их спины, стояли на коленях перед князем и частично трансформированными клыками прокусывали себе запястья. За их спинами в таком же наряде и в точно такой же позе, с россыпью таких же черных волос, стояли три молодых парня, которые эту процедуру уже закончили. Молодые крепкие тела девушек и парней, на первый взгляд, только и отличались тем, чем обычно должны отличаться два противоположных пола. И только присмотревшись, можно было понять, что девушки все же намного изящнее. В полных слез глазах, направленных на Атея, помимо безмерного счастья от вновь обретенного человеческого обличья, абсолютно всем, кто в данный момент находился в самом дальнем углу герцогского парка, была заметна бесконечная преданность и верность Макт Руиакатт. Именно так называли вайрон разумного, что дал им, по сути, вторую жизнь — князя Сайшат.
Сложенные лодочкой ладошки девушек до краев наполнились кровью, после чего каждая из них, щедро окропив (практически искупав) мозолистые ладони Атея в алой горячей жидкости, что несется по их венам, возложили его руки себе на головы. Парни просто прикоснулись окровавленными руками к запястьям князя.
— Парэк ваит уррова пэт
Хриплые, вначале очень слабые голоса с каждым новым словом обретали крепость камня.
— Парэк иррам рромайт ино
Неслось над небольшим чистым родниковым прудиком, который стал местом рождения еще нескольких вайрон.
— Кайно мене оррута
Три десятка разумных, окружавшие этот уголок от посторонних взглядов, молча шевелили губами, пытаясь повторить слова незнакомого им языка.
— Верра Макт Руиакатта.
И наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в зеленой листве деревьев, что помимо вассалов князя Сайшат, стал невольным свидетелем этого таинства. Клятва, что в старом мире вайрон была произнесена хорошо, если с десяток раз за многие века, но все же не была забыта и передавалась из поколения в поколение, на Тивалене приобрела совершенно другое понимание. Но это понимание пришло только к тем, кто почти отчаявшись, снова смог встать на две ноги, а не четыре лапы. Только они могли без доли сомнения утверждать, что эти слова хранились в памяти предков и их памяти именно вот для этого случая. Потому что Макт Руиакатт стоит перед ними. Вождь, что смог поспорить своими деяниями с Богами.
Преданные взгляды, с толикой легкого беспокойства в ожидании ответа князя, были направлены на Атея.
— Встаньте Волки Сайшат — прозвучал усталый и грустный голос Призрака — и назовитесь.
