Год трёх царей - Олег Николаевич Касаткин

Год трёх царей

1888 год. Излет респектабельной викторианской эпохи. Общество истово верит в технический прогресс, который непременно принесет всеобщее счастье и благополучие — также как почти сто лет до того оно верило в Свободу, Равенство и Братство. Железные дороги и заводы возникают там где прежде были лишь селения бродячих туземцев и дикие дебри. Океаны пересекают исполинские пароходы-левиафаны. Уже изобретены телефон, автомобиль, фонограф и даже предтеча компьютера — электрический вычислитель-табулятор.

Читать Год трёх царей (Касаткин) полностью


«ДА ЗДРАВСТВУЕТ ГОСУДАРЬ!»

(Мир императора Георгия)

«Только тернии и кручи — дорога богов».

Эсхил

ПРОЛОГ

17 октября 1888 года, Харьковская губерния, местность вблизи станции Борки.

— Георгий Александрович! Ах ты Христос-Вседержитель! Георгий Александрович! Ваше Высочество — с вами все хорошо? Вы живы?

Молодой человек в форме гардемарина невидящими глазами смотрел на перемазанного грязью и угольной пылью камер-фурьера с разбитым лицом…

Казалось он не слышал обращенных к нему слов — может быть потому что очень громким был лязг железа оседающих покореженных обломков и стоны жертв…

Великий князь попытался прогнать звенящую пустоту из головы («Я кажется ранен… Да… Или просто контузия?»)

Огляделся, стараясь сфокусировать двоящееся в глазах изображение…

Всюду обломки, кровь, мертвые тела и покалеченные…

День был холодным и пасмурным, с мокрым снегом и пронизывающим ветром, как это нередко бывает поздней осенью даже в этих теплых краях. И в эти холодные серые небеса уходил дым от горящих вагонов.

Взгляд великого князя Георгия скользнул вдоль насыпи — наткнувшись на тело старого камер-лакея… Перед внутренним взором возник яркий мгновенный фотоснимок — этот седовласый придворный служитель наливающий сливки в чай отцу за миг до того как все случилось…

Немного дальше бледная от страха бонна — англичанка миссис Франклин держала маленькую девочку — сестру… великую княжну Ольгу, машинально закрывая ей рукой глазки… Еще левее — грудой вывалившиеся из разбитого вдребезги вагона персики, виноград, дыни — все раздавленные и смятые… Эти южные фрукты для царского стола везли из Ливадии… Следующий за ним вагон — тот в котором ехали низшие придворные и буфетная прислуга, был начисто уничтожен.

Причем обломки выглядели так, словно неведомая сила вознесла его в поднебесье швырнула вниз… Зловеще громоздились погнутые оси, обломки вагонов, исковерканные рельсы, расщепленные шпалы. Из этого нагромождения бесформенных обломков вырывались языки пламени, смешанные с клубами черного дыма. То тут то там виднелись лужи крови, оторванные конечности, обезображенные трупы.

Круто вздыбившийся полуразбитый спальный вагон свисал с насыпи…

Чемоданы, картонки, столики и предметы из дорогих сервизов высыпались под откос из раскуроченного тамбура. В грязи валялись предметы роскошного убранства — изящные подсвечники и канделябры, пепельницы, спичечницы… Блестел под осенним солнцем смятый чудовищным ударом умывальник из серебра вылетевший из вагона Императрицы… В глаза бросились валявшиеся в пожухлой траве патентованные французские «увлажняющие аппараты для поддержания определенного уровня влажности» — последнее слово прогресса и комфорта…