Лило с такой силой, будто мы были брызгами птичьего дерьма, которых Бог пытался смыть с пола струёй из шланга. Мы втроём прорвались сквозь дождь к бежевому Сатурну 1996 года, я сел за руль.
Я пьяно покосился в зеркало заднего вида и тщетно попытался найти фары чёрного грузовика, который гнался за нами, но я, в самом деле, не был уверен, что водителю нужны были фары, чтобы разглядеть нас, если у него вообще были глаза. А ещё я не был уверен в том, что это был грузовик, или он был чёрного цвета, или что за нами вообще кто-то гнался. Но определённо шёл дождь.
Мой друг Джон сидел рядом, и единственной причиной, по которой он не был за рулём, в дополнение к тому, что он тоже был пьяным — он был ранен, и обе его руки были завернуты в футболку, которую он порвал и использовал в качестве перевязки. Он не был покалечен нашими преследователями, по крайней мере, не напрямую — он сжёг себе ладони, схватив горшок фондю, полный горячего шоколада, в который мы окунали поджаренные куриные ломтики (серьёзно, попробуйте это на досуге). Моя девушка, Эми, сидела сзади. Она не вела, потому что не знала, как это делается, но ей определённо доставало опыта, чтобы экспертно оценивать качество моего вождения, предупреждающе орать, чтобы я фокусировался на дороге и следить за этой полосой движен… о боже мой мы все умрём.
В правой ладони Эми — её единственной ладони — был маленький серый металлический контейнер, размером с рюмку.
За этим контейнером и охотились захватчики грузовика, и я помнил момент, когда они ворвались в гостиную Джона десять минут назад.
Мы просто занимались своими делами, ели нашу шоколадную курицу, а дальше по плану была тематическая ночь кино (мы выбрали четыре фильма, в финале каждого из которых герой умирал под галлюциногенами: Таксист, Особое Мнение, Побег Из Шоушенка и Миссис Даутфайл). Через входную дверь ворвался вихрь из полдюжины людей(?) в чёрных плащах, все носили что-то похожее на резиновые хэллоуинские маски — дряблые, безжизненные выражения лиц, перекошенные глаза. Главный плащ носил маску пухлого розовощёкого младенца и размахивал оружием, похожим на огромный электрический шоколадный батончик Тоблерон — несколько чёрных пирамид в ряд, питающихся через кабель, ведущий внутрь его мантии. Маленький йоркширский терьер Джона начал было тявкать на свою голову, видимо, прося незваных гостей как можно быстрее забрать его в лучший мир.
«Человек» с шоколадным оружейным батончиком заорал: «ГДЕ ОНО?», а его голос звучал, будто паук пытался учиться имитировать человеческую речь с помощью каких-то онлайн-курсов. Нам не нужно было спрашивать, что это за «оно» такое. Дом Джона — моё любимое место во всём мире, но в нём не было ровным счётом ничего, что нельзя найти в огромном супермаркете или продать на гаражной распродаже барыги за дозу мета. Нет, они пришли за маленьким стальным пузырьком, который Эми сейчас держала в руке.
