Май
Остин, штат Техас
«Ну и дрянь это ваше сожаление». Джесси МакКолл никак не мог вспомнить другого момента в своей жизни, когда бы его так поимели.
Он вышел из современного, почти полностью стеклянного здания отеля и его лицо осветили слепящие вспышки фотокамер. Мужчина молчал, в то время как репортеры выкрикивали вопросы. Рядом с ним его агент – акула шоу-бизнеса Кандия – рявкнула: «Без комментариев» и, лавируя среди журналистов, провела его к ожидающему лимузину.
Джесси взглянул на небо. Стремительно сгущались сумерки. «Неужели прошло больше двенадцати часов с момента, как все пошло не так? Почему он не задал больше вопросов или не сделал еще что-нибудь? Нечто, что могло предотвратить эту проклятую трагедию…»
Запустив руку в волосы, он прищурился, оглядывая окружающие небоскребы. Он находился где-то в центральной части города. «В Остине. Да». Половину времени он просыпался и не знал, какой сегодня день, в каком городе он выступает или кто, мать твою, лежит рядом. Жизнь музыканта предполагала неистовый и кочевой образ жизни. Джесси с шестнадцати лет выступал на стадионах – один за другим. Двенадцать лет спустя он не знал, как жить по-другому.
Мужчина полез в карман и надел солнцезащитные очки «Армани», благодаря Бога за то, что у него нет похмелья. Год алкогольного воздержания гарантировал это, но все же Кандия была напряжена и шагала за ним в своих привычных туфлях на платформе, ожидая, когда они останутся наедине, чтобы спустить с него шкуру, используя при этом одни лишь слова.
Когда водитель открыл дверь черного блестящего автомобиля, Джесси запрыгнул на сидение следом за своим агентом, которая села в кожаное кресло и откинула профессиональным жестом свои темные волосы.
Водитель поднял стекло, отделяющее его от салона автомобиля, и Джесси начал производить обратный отсчет до неизбежного «взрыва» Кандии.
— Проклятье, мы все еще в туре. Альбом вышел только на прошлой неделе. — Она бросила свой серый кейс от «Прада» на пол и негодующе посмотрела на мужчину. — Образ плохого парня всегда работал на тебя, потому что ты был молод и горяч. Но общественность решит, что ты переступил черту. Ты расскажешь мне, наконец, всю историю?
Как будто она не слышала каждое слово, сказанное им двум детективам в течение последних трех часов. «Неужели она думала, что он что-то утаил?» Их разговор закончился, когда детективы поняли, что он ничего не знал и не имел к этому никакого отношения. Потом один из них – мужчина с большим животом и хмурым взглядом – попросил автограф для своей дочери-подростка. Пара росчерков, и Джесси вышел за дверь.