Грозовой фронт

Середина осени, год 86 от Первого слова.

Южное Илакийское море.

Плотная пелена облаков ползла над водой, а на востоке ширилась и золотилась узкая рассветная полоса. Корабль шёл по покатым волнам открытого моря, умеренный ветер трепал пряди, и Алекс, как никогда прежде, ощущал себя единым с морской стихией и «Ясным», несущим их вперёд, к острову, с которого всего пару месяцев назад началось плавание, перевернувшее всё в его жизни.

Покачиваясь, Алекс прошёл до замершей у фальшборта девушки, что отныне стала важной частью его судьбы. Точно кто-то, шутя, связал их жизни морским узлом, только больно уж мудрёным. Сначала переодетая в парня «юнга» на его корабле, считавшая его опасным колдуном, потом потерявшая всё отчаянная девушка без цели и надежды… а теперь та, что любит и не побоялась отдать за него жизнь?

Алекс положил на борт свою загорелую ладонь рядом с её, узкой и хрупкой. Однако эта хрупкость только видимость, внутри же Джейна твёрдая точно обсидиан, дитя вулканических островов, солнца и укрытых в облаках плачущих гор.

И чем ближе они к этим островам подходили, тем теплее становился воздух над морем. Южный ветер выдувал промозглость ивварской осени, согревал пряными ароматами, будто почудился даже отдалённый запах магнолий. И как-то дико становилось от мысли, что сейчас где-то на Итене сражаются и погибают на бесславной войне люди, в то время как они сами уходят и ищут неведомо что. Что же они ищут? Вария, старого мудрого друга, дарханов, которые могут помочь, или просто себя самих — заново?

А где-то в висках уже глухо билось предчувствие, что с этого мгновения их беспечное плавание длиной в несколько недель подходит к концу, и что-то тревожное ждёт за горизонтом…

Джейна вглядывалась в неспокойную воду, свесив голову вниз и закусив нижнюю губу, будто чтобы никто не видел её лица.

— Ну, чего ты? — Алекс облокотился о фальшборт и спросил: — По дому скучаешь?

Джейна подняла к нему голову и выпрямилась, почти став с ним одного роста. Ветер раздул волнистые пряди, блеснули синевой глаза. Ей шёл белый цвет матросской одежды, подчёркивал загорелую кожу, а под хлопающей от ветра свободной рубахой угадывался каждый изгиб юного тела, в последнее время столь манящего, что и сейчас захотелось прижать тесней к борту и пройтись ладонями по нежной коже. Алекс поймал себя на мысли, что только что думал о вещах совсем другого порядка.

— Скорее, боюсь, — улыбнулась она. — Не поймут, кого я привела с собой…

— Думаешь, буду для них недостаточно хорош?