…Сознание восстанавливалось не сразу — будто постепенно кристаллизуясь в крупицы, россыпи нечётких образов…
…Кажется, он ждал какую-то волну. Очень долго… Он давно уже стоял у берега по пояс в воде — но противная зыбь при каждом взмахе рукой бросала в лицо брызги. Ему уже становилось холодно, и он собирался выйти, так и не поплавав вдоволь…
Потом — все бежали во тьме, какой-то свет преследовал их… «Бутыль хлеба, прижимаясь к стене, проползла под днищем комендантского часа — и залегла вблизи выстрела гранаты, где и лежала до рассвета, вспоминая былое…»
Или нет: после вчерашнего ночного купания в море — ползли под днищем перегородившего какой-то двор автомобиля; а вокруг толпились взрослые — и у одного под мышкой побулькивала… «бутыль хлеба»? И это те, там — вспоминали былое… Про «выстрел гранатой»; про комендантский час — не нынешний, исключительно для подростков, а прежний, для всех, у кого нет специальных пропусков; про — залегание в окоп, бегство откуда-то на рассвете…
А тем временем, так же прижимаясь к стене, пробирались по городу и они — но их остановили какие-то люди, втащили в машину, привезли куда-то, где творилось странное: в чём их обвинили — они не могли понять, рядом — ещё какие-то дети чего-то ждали, кого-то привязывали, слышались громкие голоса, крики…
Потом — привезли обратно, был переполох… Кажется, кто-то знакомый (но кто?) приказал раздеваться; на них хотели надеть цепи с тремя кольцами (для чего… третье?); но они сумели испугать тех людей (как?) — и, пока те копошились в нижней комнате, отыскивая там что-то…
…Или — всё приснилось? Нет, но было же!..
…— Видишь, ещё рано? Пусть все зайдут в медпункт, а мы заблокируем снаружи кандалами, пока их будет рвать! Там у входа как раз труба — наденем по одному кольцу на неё, по другому — на заградительную решётку, и пока сумеют сдвинуть кольца на трубе, чтобы пролезть поверх них — будем уже далеко! Ключа-то у них нет!
— А длины кандалов хватит от трубы до решётки? И чтобы ещё могли хоть немного сдвинуть кольца и пролезть в щель? А то так и умрут с голоду!
— Могут просунуть руки, приподнять решётку, снять с упора, повернуть — кандалы упадут, и путь свободен…
(И помнил: как осторожно, чтобы не звякнуло, снял с кучи сваленных цепей самую верхнюю — и, растянув, нёс в широко расставленных руках следом за кем-то! В таком ясном, светлом, прозрачном напряжении, когда нет места страху…
Вниз — по широкой, полутёмной лестничной клетке… В ушах — то ли звон, то ли какой-то вовсе не физический звуковой ритм; и сквозь него — взвизгивания охранников, не сразу попадающих друг другу шприцом под кожу (вот это непонятно!); да ещё — кто-то, до кого не дошла очередь, нетерпеливо и жалобно бубнил: «Когда же я? Когда же я?»…)
