– Имя?
– Джим. Джим Карсон.
– Звание?
– Капитан Корпуса Империи…теперь уже не знаю.
– Родственники? Родители? Братья, сестры?
– Нет, у меня никого нет.
– Как вы узнали о Земной Династии?
– Никак. Я не знал об этом. Мы последовали за силами отступников, наши двигатели были повреждены, и мы…э-э-э…очутились на борту корабля бежавшего с поля боя полковника Барнса.
– Джим Карсон. Вы в курсе, что Барнс спас тысячи людей от бесславной гибели и привел достаточно большой флот на помощь Земной Династии?
– Да, я понимаю.
– И вы продолжаете утверждать, что он отступник и сбежавший?
– Человек, предавший раз, предаст и снова.
– А если этот человек действует во благо всей цивилизации?
– …
– Джим Карсон, вы слышите мой вопрос?
– Да, я слышу. Я затрудняюсь ответить…но разве не также поступили с вами? – через несколько секунд вскинулся молодой человек, пристально глядя на собеседника.
Человек, задающий вопросы, услышав такой ответ, повернулся к сторону зеркала, и долго смотрел в него, буквально застыв.
Комната, в которой происходил этот диалог, представляла типичное полицейское помещение. Белые стены, яркий свет, небольшой стол посередине, два стула для находящихся внутри. И, конечно же, большое зеркало во всю стену. За долгие годы технологии допроса ничуть не изменились.
По другую сторону зеркала, являющимся на самом деле стеклом с обратной стороны, стояли два человека. Один был высокий и худощавый, одет, судя по всему, в военную форму серого цвета, однако без каких-либо знаков различия. Второй был пониже ростом, однако намного более широкоплеч. Суровый взгляд небольших темных глаз, густые, свисающие усы пепельного цвета, хмурые брови, маленький нос и сжатые в полоску губы. На человеке был белоснежный костюм и такая же белоснежная фуражка. На плечах располагались погоны с тремя большими звездами, а на груди висело много медалей и гербов. Судя по всему, человек занимал высокую должность и обладал большой властью. По крайней мере, было заметно, что человек в серой форме боялся начать говорить первым.
Однако, при последних словах Карсона человек в светлом костюме едва заметно вздрогнул, а одетый в серую форму скривился в усмешке. Но почти незаметной. Ему нельзя было показывать свои слабости. Не сейчас.
– А ведь мальчик прав, чертовски прав, Барнс. Что скажешь? – если бы у дуба был голос, то, скорее всего, дуб говорил бы именно так. Глубоко, тяжелым, но приятным слуху басом.
– При всем уважении, старейшина Хи, но это разные ситуации. Разные намерения и разные причины, – слова «разные» Барнс особо подчеркнул интонацией, демонстрируя этим свое мнение.
