Мерседес из Кастилии. Красный корсар

От стука в ворота дрогнул весь двор,

И клич прозвучал в тишине:

«Здесь Сид Руи Диас Кампеадор[1]

В доспехах и на коне! »

Хеманс [2]

то ни возьми — творения несравненного Сервантеса или другого, менее знаменитого автора, вдохновившего Лесажа [3] на его бессмертный роман, глубокомысленные исторические предания или рассказы современных путешественников, — все говорят одно: постоялые дворы в Испании никогда не были хороши, а дороги безопасны.

Эти два блага цивилизации, видимо, останутся навсегда недоступными для жителей Пиренейского полуострова, ибо мы все время только и слышим о неприятностях, причиняемых путникам испанскими разбойниками и кабатчиками. Если так обстоят дела даже сегодня, вряд ли они шли лучше в середине пятнадцатого столетия, куда мы приглашаем читателя перенестись силой воображения.

В начале октября 1469 года государь Арагона Хуан де Трастамара пребывал со своим двором в Сарагосе на реке Эбро. Название этого города, видимо, произошло от искаженного имени Цезаря Августа. В наши дни он прославился благодаря мужеству своих горожан [4] . Хуан де Трастамара, или Хуан II, как его чаще называют, был одним из наиболее проницательных правителей своего времени, но сильно обнищал из-за бесконечных смут мятежных, или, вежливо говоря, свободолюбивых каталонцев. Ему стоило немалых трудов усидеть на троне. Владения его были довольно пестры: помимо родного Арагона, он правил Валенсией и Каталонией, Сицилией и Балеарскими островами, а также предъявлял довольно сомнительные права на Наварру. К этому списку можно было бы еще прибавить Неаполитанское королевство, если бы предшественник Хуана II, его старший брат, не завещал Неаполь своему незаконному сыну.

Правление короля Арагонского было долгим и беспокойным. Он почти полностью опустошил свою казну, пытаясь усмирить неуемных каталонцев, и ко времени начала нашего рассказа даже не помышлял скоро добиться успеха. На деле же успех пришел к Хуану II уже через два месяца, когда внезапно скончался его соперник, герцог Лотарингский. Но человеку не дано провидеть будущее, и 9-го числа вышеупомянутого октября месяца королевский казначей был в тягчайшем затруднении: солдаты требовали жалованья, грозя разбежаться по дорогам, а в государственной сокровищнице оставалась весьма скромная сумма — всего триста энрикес, или генрихов [5] , как называли по имени предыдущего монарха золотые монеты. Это затруднение было настолько серьезным, что по сравнению с ним даже военные дела отошли на второй план. Король созывал совет за советом, банкиров и ростовщиков задабривали и запугивали, все приближенные двора пребывали в состоянии величайшей тревоги и неуверенности. Но вот период колебаний, видимо, кончился, и настало время действовать. Сгоравшие от нетерпения жители Сарагосы наконец узнали, что их король, чтобы разрядить напряженное положение, решил отправить с важной миссией посла к своему соседу и союзнику королю Кастилии.