Пока Анжела закрывала свой пикап возле бара «У Барри», собираясь приступить к смене за барной стойкой, проблема подкатила к ней на хлипком розовом девчачьем велосипеде.
Фонарь на опоре ЛЭП на краю парковки давал жесткий свет, и потрепанный козырек кожаной бейсболки мужчины отбрасывал тень на его худое лицо. Его порванная белая майка была в пятнах от чая. Он сжимал губами сигарету без фильтра как человек, у которого нет зубов. Остановившись, он зашелся в хриплом кашле, и Анжела решила, что у него либо рак легких, либо он на пути к его получению.
Старик уперся ногами в землю, чтобы велосипед не свалился, пока он прочищает горло от мокроты. Он наклонился в сторону и смачно сплюнул. По крайней мере, плюнул он не в ее сторону.
Его взгляд скользнул по ее сапогам по колено, поднялся по обнаженным длинным ногам и укороченным шортам и остановился на лице. Он прищурил левый глаз от поднимающегося завитка дыма, когда затянулся сигаретой меж впалых губ. Огонек сигареты на мгновение высветил грубую щетину, покрывавшую морщинистую кожу.
Старик вынул сигарету изо рта и двумя пальцами стряхнул с нее пепел.
— Так, так, так, — протянул он скрипучим голосом, который все еще сохранял в себе намек на былую опасность мужчины. — А из тебя вырос весьма симпатичный ангелочек.
Анжела нахмурилась. Она и раньше видела, как этот старик катается по парковке, но приблизился он к ней впервые.
Ее машина была припаркована так, что передний бампер почти упирался в стену бара. Бродяга остановил свой велосипед в конце прохода между грузовиком Анжелы и автомобилем на соседнем парковочном месте. Не говоря ни слова, она попыталась пройти мимо старика, но он положил руку на грузовик и преградил Анжеле путь. Судя по всему, движение было отработано до уровня рефлекса, и старик остановил так уже бессчетное множество девушек.
— Валил бы ты отсюда, — с угрозой в голосе сказала Анжела.
Он сделал умоляющий жест рукой с сигаретой:
— Может, подсобишь старому приятелю?
— Я тебя знать не знаю, — возразила Анжела.
Она прекрасно понимала, о какой «помощи» обычно просят пьяницы и наркоманы. Она не даст ему ни гроша. Деньги давались ей упорным трудом, и она не собиралась спускать их в трубу.
— Еще как знаешь, — он снова прищурил глаз, на этот раз не из-за дыма. — Я Альберт. Твой отец.
Она на мгновение растерялась, но тут же фыркнула от смеха:
— Ага, рассказывай. Не знаю я никакого Альберта.
— Я был другом твоей матери, Салли.
— С ней много кто «дружил».
Любой пьяница, наркоман или дилер, которые постоянно ошивались у их трейлера, мог оказаться ее отцом. Покорить мать Анжелы было совсем несложно. Ни сама Салли, ни дегенераты, с которыми та ложилась в койку, не обременяли себя размышлениями о родительстве. За долгие годы Анжела повидала немало этих мужиков, многих даже без одежды. Ей было плевать, кто из них ее отец. Все они были психами. Анжела не помнила, захаживал ли в трейлер Альберт, когда она была маленькая, но всех торчков и не упомнишь.
