"Иной судьбы я не желал..."

Ефросинья БОНДАРЕВА

"ИНОЙ СУДЬБЫ Я НЕ ЖЕЛАЛ..."

"Чтобы выразить себя и время..."

...Так объяснял выбор главного дела жизни выдающийся деятель белорусской культуры кинорежиссер Виктор Тимофее­вич Туров. А выбор этот определила, по его словам, сама судьба. Она с самого детства ввергла его в водоворот собы­тий, впечатления от которых были столь сильны, что их нельзя было выразить иначе, как через искусство, и самое универ­сальное из них - кино.

Вите Турову не было еще и пяти лет (он родился 25 октября 1936 года), как началась Великая Отечественная война. Семья Туровых жила в Могилеве, отец Тимофей Антонович был пар­тийным работником, мать Мария Исаевна - комсомольским. Когда немецкие войска приближались к Могилеву, отец зани­мался эвакуацией населения, а свою семью отправил в дерев­ню к старшему брату Николаю. Уходя в партизаны, отец и се­мью собирался забрать с собой. Но не успел. Его арестовали и расстреляли.

Мария Исаевна с Витей и дочерью Светой вернулась в Мо­гилев. А осенью сорок третьего года попала в облаву, и ее с детьми и другими могилевчанами вывезли в Германию. Вите было уже семь лет, и он хорошо запомнил тот семейный конц­лагерь в Рейнской области. Взрослые работали до изнеможе­ния за баланду и пайку хлеба, дети тоже пытались добывать хоть какую-то пищу. В одну из таких вылазок Витя попался на глаза начальнику концлагеря и был избит до полусмерти. С то­го времени у него на всю жизнь остался шрам на лице и трав­мированная почка. И, конечно же, ненависть к фашистам.

Здесь семья Туровых находилась более двух лет - до осво­бождения союзниками. Затем жили в американской зоне, ожи­дая возможности возвратиться на родину. И, наконец, настал момент, который потом уже взрослый Виктор Туров, студент Института кинематографии, и его друг поэт и оценарист Ген­надий Шпаликов назовут "Фиеста - 45", мечтая под таким на­званием создать фильм.

Праздник освобождения, возвращение в родной Могилев остались в памяти и сознании на всю жизнь. Как и та радость, с которой рано повзрослевший мальчишка учился в школе, по­сещал драмкружок, выходил на сцену Дворца железнодорож­ников. И учителя уже видели в нем будущего артиста, так увле­ченно и с неподдельным чувством читал он стихи, исполнял в школьных спектаклях роли героев-романтиков, а однажды сыг­рал даже Арбенина в лермонтовском "Маскараде". Но в глуби­не сознания все более отчетливо созревало желание расска­зать о пережитом и о том, какой хотелось бы видеть жизнь по­сле страшной войны. Хотелось самому участвовать в процессе очищения и преображения человека. Так юноша-романтик уст­ремился к искусству, которое все может, которое - "сама жизнь", как считал он тогда.