Гризи-лейк / Грязь-озеро
Томас Корагессан Бойл
Greasy Lake
«Оно (озеро) будет где-то через милю, на тёмной стороне Трассы №88.
Брюс Спрингстин.
То было время, когда вежливость и приличные манеры вышли из моды, когда считалось, что вести себя гадко — это классно, когда цинизм возводился в ранг хорошего тона. Все мы тогда были круты. Мы носили потёртые кожанки, бродили повсюду с зубочистками во ртах, нюхали клей, ацетон и ту дрянь, которую нам втюхивали как кокаин. Когда мы с визгом вылетали на улицу в родительских универсалах, позади нас на асфальте оставались резиновые полосы длиною в пол квартала. Мы бухали джин с виноградным соком, пиво Танго, Тандербёрд и Бали-Хаи. Нам было по девятнадцать и мы считали себя крутыми. Начитавшись книг Андрэ Жида, мы изощрённо паясничали, давая понять окружающим, что нам на всё насрать. По ночам мы отправлялись на Грязь-озеро.
Через центр города, по Полосе (главной торговой улице), мимо жилкомплексов и гипермаркетов, — свет уличных фонарей, меркнущий перед мощью узкого излучения автофар, деревья, сгрудившиеся у асфальта сплошною черною стеною — таков был путь к Грязь-озеру. Когда-то индейцы, впечатленные прозрачностью его воды, нарекли это озеро Вакан (Великое Чудо). Ныне же вода в нём мутна и зловонна, глинистые берега, блещущие осколками стекла, усыпаны пивными банками и обугленными головешками костров. В полумиле от берега расположен единственный его голый островок, который избавлен от растительности так, словно его подвергли бомбёжке военно-воздушные силы. Ездили мы на это озеро потому же, почему туда ездили и все — нам хотелось уловить в воздухе острый запах возможности, хотелось поглядеть, как какая-то девчонка разденется и войдет в затхлую темную воду, попить пива, покурить травку, повыть на звезды, ощутить невыносимо оглушительный рев рок-музыки на фоне первобытной какофонии лягушек и сверчков. Таков был зов природы.
Однажды поздней ночью я оказался на Грязь-озере в компании ещё двух, столь же крутых типов, как я. Дигби, носивший на ухе золотую звезду, разрешил своему отцу оплатить ему учебу в Корнеллском университете, а Джефф подумывал о том, чтобы бросить школу и стать художником / музыкантом / хозяином магазина наркоманских аксессуаров. Оба они были знатоками светских манер и никогда в карман не лезли за острым словцом. Они также умели гонять на форде с дохлыми амортизаторами по ухабистому и колеистому асфальту со скоростью полторы сотни км/ч и при этом еще скручивать косячок, по плотности не уступающий карамельному батончику "Тутси-ролл-поп". Они умели, прислонившись к батарее грохочущих динамиков, "завести" братву не хуже настоящих профи. Они могли кататься по танцполу так, словно у них были не суставы, а подшипники. Они были ушлыми и борзыми, они являлиь в своих зеркальных шорах и к завтраку, и ужину, а так же в душ, в кладовку и подвал. Короче, они были крутыми.
