22 сентября 1980 г. Экстренное сообщение в информационных выпусках: вооруженные силы Иракской Республики перешли границу с Исламской Республикой Иран, положив начало (многолетней, как потом оказалось) ирано-иракской войне. Мировое сообщество в общем-то смирилось с мыслью о возможности подобного исхода непродолжительного, но интенсивного противостояния двух государств в конце 70-х годов. Налицо были и политические демарши, и дипломатические ноты, и кровавые приграничные стычки. Теперь все сомнения были уже позади: одна из самых жестоких локальных войн XX столетия была начата. Иран и Ирак, персы и арабы, шииты и сунниты что могло столкнуть эти многоликие силы в непримиримом противоборстве? Вопросов было много, и они, как казалось, досконально были проанализированы во властных структурах различных государств, на страницах серьезных общественно-политических изданий и в научных кругах. Стремление к геополитическому превосходству над соседом? Да. Оба государства хотели бы играть первую скрипку в региональных делах. Борьба за контроль над месторождениями нефти, каналами и рынками сбыта «черного золота»? Да. Немощной была бы нация, не сумевшая воспользоваться богатством, буквально лежащим под ногами. Несовместимость господствующей в Ираке идеологии арабского социалистического возрождения и исламского фундаментализма в Иране? Да. И как следствие — очевидное взаимное недоверие только-только оказавшихся на вершине власти лидеров обеих стран президента Ирака Саддама Хусейна и духовного главы Ирана айатоллы Рухоллы Хомейни. Взаимные территориальные притязания? Да. Слишком часто и, как правило, чужими руками осуществлялись демаркации их общей границы.
Нет сомнения, что каждая из этих причин, даже взятая в отдельности, могла бы стать, учитывая восточный менталитет, вполне достаточной, чтобы втянуть эти соседние государства в непримиримую конфронтацию. И все же, все же… Достаточно иметь хотя бы самые общие представления об исламе, чтобы прийти к очевидному и однозначному выводу: войны между мусульманскими странами не должны иметь места, ибо по исламским канонам — кровопролитие между братьями-единоверцами лежит вне рамок закона.
Вместе с тем создавалось впечатление, что в ирано-иракском противостоянии существует еще и какой-то глубинный потаенный пласт, во многом проясняющий суть происходящего. Чувствовалось, что подспудно в исторической памяти обоих народов наличествует некий контрапункт, допускающий возможность проявления взаимной неприязни. Вскоре многое стало ясно: первые немногочисленные, но широко разрекламированные в иракской прессе успехи на полях сражений с Ираном в Багдаде были названы «Кадисией Саддама Хусейна».
