Они настигли меня в баре на Второй авеню и ждали только, когда схлынет толпа, чтобы нанести свой удар. Вот они, двое улыбчивых в модных шляпах с узкими полями, какие носят младшие чиновники городского управления.
Только наметанный глаз заметил бы, что левое плечо у них чуть ниже правого, что бывает, если много лет подряд носишь пистолет пол мышкой.
Войдя в бар, они легко придвинули табуреты и сели по обе стороны от меня, думая, видимо, что я начну суетиться и нервничать. Но я спокойно допил то, что было в моем стакане, положил на стойку деньги, встал и сказал:
— Ну что, пошли?
Один из них ухмыльнулся:
— Пошли.
Я кивнул бармену и направился к двери. На улице мы свернули в переулок, где стояла их машина. Один сел за руль, а второй пропустил меня на заднее сиденье и сам сел рядом. Он не совал мне дуло в бок, но я прекрасно понимал, что стоит только дернуться, и малый выстрелит.
Сразу за дверью, широко расставив ноги, стоял крепкий коротышка и, засунув руки в карманы, старательно изображал смертную скуку. Еще один сидел на подоконнике.
Часы на площади пробили девять. Дверь кабинета приоткрылась, и оттуда послышалось:
— Давайте его сюда.
Один из парней, продолжая ухмыляться, пропустил меня вперед и закрыл за собой дверь.
Пятеро мужиков в серых спортивных куртках, но в белых рубашках с темными, строгими галстуками сидели за столом и смотрели на меня внимательно и бесстрастно. Но копы они и есть копы, даже в штатском. Конечно, они из той же колоды, хоть и казались такими респектабельными, будто никогда и никого не били по морде.
Тот, что сидел с краю, седоватый и тощий, отличался от других, я сразу выделил его и почувствовал, что не нравлюсь ему. Но и он мне тоже не нравился.
— Можно было подумать, что он ждал нас, — сказал от дверей тот, что любил ухмыляться.
Тощий скучно произнес, глядя мне в глаза:
— Для панка ты слишком много размышляешь, я хочу сказать, чересчур проницателен.
— Я же не из тех сопливых панков, с которыми вы тут привыкли иметь дело.
— И давно ты нас ждешь?
— Давно, как только увидел, что вы задергались. Стало быть, уж недели две.
Копы переглянулись. Тощий, но крепкий на вид коп, облокотившись на стол, спросил:
— Как ты догадался?
— Я уже сказал, что я вам не какой-нибудь примитивный панк.
— Тебе задали вопрос, отвечай.
Я посмотрел на него, он сидел, сцепив до побеления пальцы рук, да и лицо его не было особенно бодрым.
— Пока ведь я играю в свою игру, — сказал я. — Каждая собака чует, что ей сели на хвост, даже если у нее вместо хвоста обрубок. Да и вообще смекни, что я не первый год живу на этом свете.
