Он перевел взгляд с меня на того малого, что стоял у двери.
— А ты не догадывался, что он вас вычислил?
Малый помялся, потом выдавил:
— Нет, сэр.
— И нигде не теряли его?
Опять задержка с ответом.
— Нет, сэр. Ни в одном из рапортов об этом не сказано.
— Великолепно, — сказал тощий. — Значит, он прогуливал вас, как хотел. — Он перевел взгляд на меня: — А ты что, не мог оторваться?
— Мог. Но к чему?
— Понятно. — Он замолчал и сидел, покусывая нижнюю губу. — Выходит, просто не захотел. Но почему?
— Интересно было посмотреть, что из этого выйдет. Я любопытный.
— А ты знаешь, что любопытство иногда стоит жизни?
— Само собой, — сказал я. — Но уж такой у меня дурацкий характер. Сам видишь.
— Закрой рот, говорун.
Я оскалился и рявкнул так, что заныла старая рана на спине.
— Идите вы все к черту!
— Послушай…
— Нет, это ты послушай, ты, жалкий вонючий недотепа! Нечего затыкать мне рот. Не говори мне вообще ничего, вшивое ничтожество, или я так замолчу, что ты никогда не услышишь от меня того, что тебе так надо узнать. Нечего меня подкалывать. Вы ведь потому и зацепили меня, что у меня имеются кое-какие сведения…
Малый за моей спиной тихо и почтительно даже не сказал, а прошептал:
— Пусть его выговорится.
— Этот черт прав, дайте мне выговориться. У вас ведь все равно нет выбора. Нечего валять дурака, я вам не какой-нибудь придурок, выпущенный под залог, и не мелкий жулик, до смерти боящийся паршивых копов. Я копов вообще ненавижу, а таких, как ты, особенно, ты, недоты- комка в штатском. Я-то думал, вам действительно нужна моя помощь, даже сотрудничество, но вы не хотите пошевелить своими мозгами, а все ваши усилия сводятся к тому, чтобы превратить меня в пешку.
— Все?
— Нет, не все… Но я ухожу. Я зашел сюда, чтобы исполнить свой долг, но здесь воняет. Итак, я покидаю вас. Думаете, я не смогу уйти? Ну что ж, свяжите мне руки и задержите. Только знайте, вы, обезьяны, потратите завтра немало времени, чтобы объяснить мое задержание парочке газет, где у меня есть друзья.
— Теперь все?
— Все. Прощайте.
— Подожди.
Я остановился и посмотрел на. него. Никто, конечно, не бросился задерживать меня, но была во всех этих людях известная напряженность — они были наготове. Единственное, что сдерживало их, так это то, что у меня действительно есть нечто. Я чувствовал это общее напряжение так сильно, что шрам на спине опять заныл. Я сказал:
— Ну, что еще?
Тощий зашевелился в своем кресле.
— Я тут слышал, ты сказал, что ты весьма любознательная персона.
Я шагнул к столу:
— Допустим, приятель. Но прежде чем я дам втянуть себя в ваши дела, ответьте на мои вопросы.