Прежде чем женщина успела закричать, он зажал ей рот и, улыбаясь, ударил коленом в живот. Отпустив ее, он быстро отступил назад, с интересом наблюдая, как женщина корчится на полу, хватая ртом воздух.
Как рыба на берегу, подумал он, как полудохлая рыба.
Сняв синюю форменную фуражку, он вытер пот с кожаной ленты подкладки. Жарко. Дьявольская жара. Он снова взглянул на женщину. Та продолжала кататься по полу, ударяясь о мебель и судорожно разевая рот. Сейчас она не способна закричать, а когда сможет…
Он не спеша подошел к стулу, на котором оставил чемоданчик с инструментами. Открыв его, он в нерешительности замешкался, оглянулся через плечо на женщину и пробормотал:
— Что же вам предложить? Вот, пожалуй, будет в самый раз. — Он медленно вытащил из чемодана охотничий нож с длинным лезвием и, подняв его, продемонстрировал женщине.
С пола послышался слабый стон. Глаза ее широко раскрылись, а подбородок мелко задрожал.
И все же ты некрасивая, подумал он, приближаясь к ней с ножом в руке. Хорошенькая, но не красавица. Красивые женщины не должны умирать. Слишком редко можно встретить по-настоящему красивую женщину. Грустно видеть, как увядает красота. Но ты…
Он остановился, рассматривая женщину у своих ног. Лицо багровое, опухшее. Даже губы не накрасила. Едва ли хорошенькой сейчас назовешь. Нет, у нее не было шансов, когда она открыла дверь. Вот если бы на пороге оказалась красавица, он бы сказал, что ошибся дверью, и позвонил бы в соседнюю квартиру. Но в ней не было ничего особенного. Бигуди. Кухонный фартук. Нет, ничего особенного.
Опустившись на колени, он поймал ее за руку и подтянул к себе.
— Не бойся, — ласково сказал ей. — Это не больно.
Улыбка по-прежнему была на его лице.
— Там в приемной какой-то мистер Праен, сэр. Говорит, что пришел по делу об убийстве миссис Слоэн.
— Пригласите, — тяжко вздохнув, распорядился лейтенант Норман Бендикс и со скучающим видом откинулся в кресле.
Черт возьми, думал он, еще один Джек-потрошитель. Мой пятилетний сын и тот умеет врать складнее. Папочка, я заколол ее своей авторучкой. Боже, какие олухи являлись к нему «с повинной» за те пятнадцать лет, что он проработал в полиции. Начитаются газет, кретины. Хотя нет, один раз он чуть не вляпался: оказалось, что парень говорил правду, все улики подтвердились. Впрочем, то был невероятный случай, настоящие убийцы, как правило, не любят исповедоваться полиции. А вот шизофреники — сколько угодно. Заложит такой за воротник больше, чем следует, и готов каяться в чем угодно. Это дело Слоэн — классический пример: уже пять «убийц» признались. Пять болванов!
