Шурочка наконец-то смогла отойти от своих знакомых, и, выйдя за ограду церкви, быстро пошла по направлению к дому. Там её ждала бабушка, которая очень не любила, когда внучка опаздывала, и в таких случаях отчитывала её, и весь день потом Шурочка пыталась умаслить свою ближайшую родственницу. Авдотья Семёновна Филиппова во всём требовала порядка, гоняла единственную горничную, и та, сбившись с ног, то и дело поправляла слетевшую накидку на диване или чистила подсвечники от воска, или, что ещё хуже – мела прихожую всякий раз после ухода визитёра. И хоть дом содержался в чистоте, Стешка без устали мыла полы и вытряхивала половики.
Шурочке исполнилось двадцать лет, но она по-прежнему находилась под крылом своей бабушки, заботилась и ухаживала за ней, в ответ же только получая указания экономить свечи и не читать до ночи. После кончины отца девочке с матерью пришлось оставить наёмную квартиру и переехать к бабушке, которая, хоть и привечала своих родственниц, но транжирить деньги им не разрешала и ежемесячно выдавала установленную сумму на каждую. Матушка, чтобы скрыться от внимания своей свекрови, стала на продажу ткать половики на чердаке, и тем самым смогла хоть немного почувствовать себя независимой. Шурочка научилась у матери этому ремеслу и даже печь пироги с яблоками, но бабушка после кончины невестки, закрыла чердак и не позволяла внучке даже думать о заработке. Ей нужна была компаньонка, а не самостоятельная девица при своих деньгах.
Девушка быстро шагала по дороге; на перекрёстке ей пришлось пропустить экипаж, она оглянулась по сторонам и двинулась дальше. Городок Н. можно было весь обойти пешком за день, если у кого-то появятся силы и желание это сделать. В нём не имелось каких-то особенных, знаковых достопримечательностей: только старинная церковь, путевой дворец да полуразрушенная крепость, вот и всё, что составляло ценность этого посредственного городка.
Шурочке осталось пересечь только один квартал, и она скоро достигнет своего дома; девушка прибавила шаг, как вдруг из раскрытой калитки на неё выскочил огромный лохматый пёс. Он громко залаял, и она, взвизгнув, остановилась в нерешительности. Этот пёс принадлежал старому губернскому казначею и всегда позволял себе лаять из-за ограды на Шурочку, но та никогда его не боялась и невозмутимо проходила мимо, теперь же кто-то забыл закрыть калитку, и громадина вырвалась на свободу. Девушка хотела двинуться вперёд, но пёс оскалился и так громко гавкнул, что у Шурочки задрожали руки, и она даже прикрыла глаза от страха.
