— Мы должны это сделать! — Малышка сурово смотрела на двух старших братьев. Один был выше нее на голову. А второй — на целых три!
Нетта уперла кулачки в бока и постаралась скорчить строгую гримасу, подражая маме. Наверное, подражая. Сама Нетта смутно ее помнила.
Пусть та иногда и приходила к ней во снах. Пусть в полуразвалившемся доме все еще и хранилось настоящее сокровище — крохотный портрет матери в кулоне…
Мама в воспоминаниях Нетты была скорее теплом на кончиках пальцев и пропитанными добротой глазами, чем строгим изгибом губ.
— Где ты вообще это взяла? — Лайн поправил сползшие на нос круглые очки.
Одна из дужек расшаталась, плохо держалась, а правое стекло пошло трещиной. Но Лайн привык и не возмущался. Очки — предмет роскоши, оставшийся еще с тех времен, когда матушка была жива.
— Нашла в маминых вещах, — призналась в проступке малышка, опуская глаза. Она знала, что сейчас получит нагоняй от старшего брата за то, что полезла в сундук на чердаке. Но Эвен молчал.
Он в последнее время много молчал. Часто где-то пропадал. И из-за этого Нетте становилось страшно.
Сам по себе дом становился страшным, темным, грязным.
С мамой все было совершенно не так.
— Это опасно, — наконец произнес старший, выхватив из рук сестры небольшой блокнот в черной обложке. Пожелтевшие листы попытались выскользнуть на пол, но парнишка придержал их рукой и замер, рассматривая обложку гримуара.
Золотая вязь, желтые кристаллы, крупный играющий бликами камень по центру. В голове Эвена мелькнула шальная мысль: «А может, продать?» Но он довольно быстро ее отбросил. Слишком отчетливо понимал, что с такой уликой инквизиторы через мгновение выйдут на их след.
— Сорняки могут магию учуять, — уже вслух добавил Эвен, собираясь спрятать находку за пазуху.
Лайн молча сверкнул очками.
Сорняками называли инквизиторов, такую кличку им придумали в преступном мире города. Лайн давно подозревал, что старший брат связался с плохой компанией: ночные прогулки, синяки по всему телу, мазёвый жаргон…
Нетта недовольно топнула ногой, и книжка как по волшебству выскользнула из рук брата и упала ей в ладони.
Хотя почему «как»? Это и было волшебство. Самое настоящее волшебство. Ведь Нетта унаследовала от мамы не только цвет глаз и упрямый характер. Но и магию.
А вместе с ней и веру в чудеса.
— Нужно! — повторила она, повернувшись к Лайну. — Ну хоть ты скажи! Нам нужно спасение! Это же как в сказках! Мы попросим чуда. И оно обязательно-обязательно случится. Пожа-а-алуйста!
— Так ты и сама можешь, — смущенно протянул восьмилетний Лайн, который был вдвое старше Нетты. Он покосился на Эвена. — У нее же магия проснулась. Если хочет, пусть колдует. Разве нет?
