Моя поездка на север — на родину Федора Абрамова, на Пинегу, в Верколу...
Писатель оставил нам не только литературное наследие, но еще и обжитую землю. Разговор с его земляками, будь то герои абрамовской прозы или реальные лица, чей голос запечатлен в увидевших свет дневниках, в книге Л. Крутиковой-Абрамовой «Дом в Верколе», продолжается. Однажды Федор Абрамов записал в дневнике: «Мне просто необходимо хотя бы раз в год бывать в родной деревне, пожить там, подумать, поговорить с земляками». Он высказал это как признание самому себе; время выявило в личном общезначимый смысл духовного завещания — всем, кому важно понять, из каких весей Русь пошла, что с нами происходит. Поговорить с земляками Федора Абрамова оказалось существенно интересно надолго вперед — на языке ли искусства, за столом ли в избе художника-философа из Верколы Дмитрия Клопова, друга-приятеля Федора Александровича, в жилищах ли пинежских старух, поныне живых, увековеченных писателем. Абрамова на Пинеге все помнят как заступника перед непорядком, сокрушаются, вспоминая: «Не хватает Федора Александровича. Он бы...»
Герои Абрамова, будь то Михаил, Лизавета Пряслины, пекариха Пелагея, взыскуют порядка в жизнеустройстве, нравственно узаконенного предками, самим укладом крестьянствования на русском Севере. В романах, повестях, рассказах, пьесах по прозе Абрамова, как, пожалуй, нигде после «Тихого Дона», нам дается возможностьвглядеться в русского человека на рандеву с отечественной историей, немилосердной природой, социальными катаклизмами. Персонажи Абрамова не произносят гамлетовских монологов, но в трагедийности судеб, в категорическом императиве нравственного выбора простого мужика или бабы в северной русской деревне явственно слышится, набатно звучит вопрос: быть или не быть России — не кем-то предписанной, не по чьему-то образцу — а самими русскими для себя выстраданной и воспетой?..
В интервью, выступлениях, дневниках Федор Абрамов снова и снова определял суть предмета, кредо русского национального писателя: «Хочется вопросить прошлое: как время меняет национальный характер; что такое русский крестьянин; как происходило раскрестьянивание русского человека?..» Со всей дотошностью своего генетически крестьянского ума Абрамов погружался в историю, социологию, постоянно отдавал должное науке, но цель литературных трудов, смысл гражданской позиции видел в спасении, возрождении нации. Абрамов — выразитель и воспеватель русского духа в пушкинском, толстовском его понимании. Ежели русский дух изведут, пусть даже по самой передовой научной методике, русскому человеку вдруг станет пустынно и неуютно в городах и весях, опустятся у него руки. Что тогда?..
